Николай Воронов Казино

Через три минуты, завершив телефонный разговор, Илья Петрович вышел в коридор и подозвал охранника.   - Карева сюда попроси.   - Он у покерных столов,.. – начал было охранник.   - Немедленно! – оборвал его Гонеев. – Зайдёт в комнату. Мы его подождём. Но только пусть не мешкает.   Охранник быстрым шагом удалился.   Гонеев вернулся в комнату. Он остановился у двери, прислонившись спиной к стене, и каким-то странным, остановившимся, гипнотическим взглядом смотрел на Виктора.   Взгляд Гонеева был таким холодным, остранённым и безжизненным, что Виктор невольно поёжился и втянул голову в плечи.   Однако уже через полминуты прежняя привычка к развязному и фамильярному поведению взяла верх и Виктор панибратски подмигнул начальнику службы безопасности.   - Убедились?   - А ты, оказывется, фрукт, - задумчиво протянул Гонеев. – Манго-рамбутан, понимаете ли…   - Скорее, дуриан, - возразил Виктор и встал из-за стола. – Запах ужасный, вид – так себе, а вот вкус – ничего. Если распробовать! Так, может, я уже пойду? А то курить хочется, пи-пи хочется, воздуха свежего глотнуть -  тоже хочется. Масса желаний, и ни одно из них в вашем богоугодном заведении не удовлетворишь. Так что…   - Подожди, - остановил его Гонеев. – Ты же у нас особый гость, охрана тебя так просто не выпустит. А мне тебя провожать, откровенно говоря, противно…   - Ну вот! – и Виктор с наигранным удивлением развёл руками. – Что ж так?   - Противно! – повторил Гонеев. – Ты ведь, гад, обэповцев и на наших партнёров наводишь. Так что не взыщи, противен ты мне.   - А мы уже на «ты» перешли? – уточнил Виктор и достал из кармана пачку сигарет. - Хорошо, хорошо… Вас ведь и так органы прессом давят, все соки выжимают. И выжмут, до упора выжмут! А ты, Илья Петрович, на меня обижаешься. Да таких, как я, у ментов по Москве, может, сотня наберётся. Или поболее. Липовые понятые, липовые покупатели, липовые клиенты. Сам, что ли, не знаешь? Закурить можно?   - Нельзя! – отрезал Гонеев. – И ты мне не «тыкай»! Ровню нашёл, тоже мне…   Дверь немного приоткрылась и Карев заглянул в комнату.   - Вызывали, Илья Петрович?   Гонеев кивнул и снова вышел в коридор.   - Вот что,.. – немного смущённо пробормотал он, стараясь не смотреть в лицо Кареву. – Этого… клиента… В общем, жулика этого тихо, по служебным помещениям и через запасной выход, выводишь на улицу.   - Как?! – ахнул Карев. – Мы же его в прямом смысле слова за руку поймали. Видеозапись имеется, Карманова уговорили заявление написать. Он, кстати, Елисеева этого и не знает толком, даже не помнит как познакомились. Так что с его стороны всё будет в ажуре. Милицию вызовем…   - Кого мы вызовем?! – с покрасневшим лицом выкрикнул Гонеев. – Этот гадёныш у милиции на подхвате работает.   - Кем? – севшим от разочарования голосом спросил Карев.   «А ведь догадывался… были мысли такие…»   - Козлом-провокатором, - ответил Гонеев. – Не далее как вчера какой-то идиот менеджер из нашего отдела продаж скинул ему оферту по продаже обезличенных аппаратов. Елисеев ему, видите ли, покупателем представился, причём выступил от лица одной компании… нашего партнёра… В общем, с ними, похоже, такая или подобная сделка обсуждалась. И каким-то образом информацию утекла от нас прямиком в милицейские структуры. А Елисеев, оказывается, не только по рулетке специалист. Он и с ОБЭПом такие вот дела крутит. Информацию, сволочь, проверяет!   - Значит, отпускаем? – переспросил Карев.   Гонеев кивнул.   Потом сказал:   - Вот что… Видеозапись похождений этого жулика скопируй мне на диск. Прямо сейчас! Я на парковке буду, у своей машины. Передай с одним из охранников. Если разговор с Кармановым записан…   - Записан! – поспешно подтвердил Карев.   - Тоже мне передай. Если места хватит – скинь на тот же диск. А у себя все записи уничтожь. От греха подальше…   Гонеев повернулся, и пошёл было к выходу. Но потом неожиданно остановился, развернулся и спросил:   - Я тебе тут человечка одного рекомендовал. Воронов его фамилия. Как, с работой справляется?   - А как же! – и Карев радостно заулыбался. – Отличный парень. Талант, в своём роде. Сегодня вот как раз в задержании участвовал…   - Сегодня его смена? – уточнил Гонеев.   И в задумчивости потёр указательным пальцем кончик носа.   «Надо же!..»   - Он сейчас на месте?   - Конечно! – подтвердил Карев. – До самого утра на месте будет.   - Вот с ним диск и передай, - распорядился Гонеев. – Сообщи ему номер машины и пусть подходит на парковку. А этого…   Гонеев поморщился.   - …Елисеева – лично проводи. Лично!   - Есть лично, - ответил Карев.   «Как же мы раньше этого Елисеева не раскусили!» с досадой подумал Гонеев, выходя из казино. «Ведь под носом у нас шмыгал, задерживался ведь уже, и не раз. Правда, до милиции тогда дело не доходило, и доказательств у нас не было таких, какие были сейчас. Потому он с нами и не откровенничал. Но ведь… Обидно! Какая же подстава… обидная!»   Впрочем, он понимал, что и без Елисеева у милиции есть масса возможностей проверить всю их коммерцию, просветить рентгеном.   Вопрос в другом: как именно и через кого уходит информация?   И второй вопрос, не менее важный: почему Свечин его, Гонеева, фирме устраивает такие вот провокации?   К чему это всё?   Что он задумал?   «Мало тебе отстёгиваем, сволочь?!» со злостью подумал Гонеев.     Воронов подошёл к машине минут через десять.   Илья Петрович устал его ждать, изрядно притомился и от скуки даже принялся разговаривать с какой-то бродячей собакой, грустной дворнягой, невесть какими путями забредшей на парковку возле казино.   - Как дела, бродяга? – грустным голосом спросил её Гонеев.   И, высунув руку из машины, сделал вид, будто пытается её погладить. Конечно, лишь делал вид – он вовсе не собирался прикасаться к грязной, чёрно-рыжей, свалявшейся шерсти.   Собаке, впрочем, и такого внимания было достаточно. Она присела у машины, радостно высунула мокрый розовый язык, и, задрав морду, деловито тявкнула на декорированный под ярко-жёлтый лимон фонарь, что освещал парковку.   - Ты не хулигань! – внушительно заметил ей Гонеев. – А то мои молодцы быстро тебя вычислят. И выгонят. Точно выгонят, не сомневайся.   Собака кивнула в ответ, будто и впрямь соглашаясь с его словами. И протянула лапу к машине.   - А нечем мне тебя покормить, - с искренним сожалением ответил Гонеев.   Почему-то сейчас ему стало жалко того, что не прихватил он с собой хотя бы пару самых простеньких бутербродов для этой вот дворняги. Он и сам не мог понять, отчего вдруг приключился с ним этот нежданный приступ печальной сентиментальности, отчего вдруг захотелось непременно накормить эту совсем незнакомую и ненужную ему бродячую собаку, отчего вдруг захотелось хотя бы ей, глупой дворняжке, сказать что-нибудь доброе.   Что-то перевернулось внутри. Что-то произошло. Вот здесь, в этом казино, и именно этой ночью произошло что-то нехорошее, выбившее его из колеи, лишившее его былой уверенности в своих силах и в своём влиянии.   Быть может, это была только минутная слабость, смена настроения.   Или общение с провокатором Витей забрало так много энергии.   «Вампир энергетический» подумал Гонеев.   Он знал, что среди подобного сброда есть людишки, умеющие не только чистить карманы, но и выкачивать энергию из душ всех, кто имеет несчастье с ними соприкасаться.   Двух минут общения с подобными «вампирами» достаточно, чтобы воля человека ослабела и сознание стало бы мутиться от приступов депрессии и слезливой тоски.   Но… Едва ли этот тип был из такой вот, самой опасной категории жуликов. Просто вор и провокатор. Шулер Витя…   Тогда почему ему так грустно? Подлость Свечина так подействовала на него? Но он, Гонеев, и без того хорошо знает нравы милицейской и чекистской среды.   Его ли расстроит лицемерие людей в погонах? Он и сам в былые времена ловушки устраивал, в том числе и коллегам по той ещё, прежней, работе. И на его плечах тогда были погоны, и они ничуть не мешали ему гонять чаи где-нибудь на конспиративной квартире с такими вот елисеевыми, инструктируя их перед очередным «спецзаданием», и точно зная при том, что контингент этот уголовный при случае вполне может козырнуть своими связями с компетентными органами и со всеми своими тёмными делишками спрятаться за его, Гонеева, служебную корочку. И приходилось ведь таких вот елисеевых и против своих же коллег использовать, и утешать себя мыслью, что для грязной работы только такие вот грязные типы и годны, и должен кто-то и это делать, и…   - Свинство всё это, - сказал Гонеев дворняге. – Не поверишь, самому противно!   Дворняга чихнула, опустив морду к пыльному асфальту, потом встала и побежала не спеша вдоль ряда припаркованных машин.   - О, вот вы где! – услашал Гонеев голос Воронова.   Гонеев вышел из машины и потянулся, поглаживая ладонями заболевшую поясницу.   - Устал тебя ждать, - недовольно сказал он подошедшему охраннику.   Белая рубашка на Воронове взмокла от пота и покрылась желтовато-серыми пятнами, чёрны галстук был ослаблен и узел болтался где-то у второй пуговицы.   - И вид у тебя…   - Работы много, Илья Петрович, - ответил Воронов.   Он тяжело дышал и тыльной стороной ладони вытирал пот со лба.   - Пока копировали, пока я вас нашёл…   Он протянул Гонеев пластиковый футляр с диском.   Гонеев положил диск на пассажирское сиденье и, повернувшись к охраннику, спросил:   - А что это собака тут у вас бегает?   - Какая?   Воронов удивлённо посмотрел по сторонам.   Гонеев почувствовал, что охватившая его было депрессия проходит и он снова становится прежним, жёстким, уверенным в себе – начальником.   - Такая! – издевательским тоном бросил Гонеев. – Бродячая и вшивая! Сюда ВИПы приезжают, тузы козырные, уважаемые люди. Карманов вон на следующей неделе пару депутатов обещал в гости зазвать. А у вас бродяжки бегают! Может, ещё и пара бомжей где-нибудь тут, на парковке, обитает? Вы за ситуацией вообще следите?!   Воронов вытянул руки по швам и виновато захлопал глазами.   - Забежала, с улицы, наверное… прошмыгнула, где-нибудь… Трудно уследить.   - Чтобы завтра же, - заявил Гонеев, - всю территорию от всей этой живности очистить! От собак, кошек и прочих тварей. Не дай бог, она на чей-нибудь «Лексус» лапу задерёт! С диспетчера на парковке и с наружной охраны шкуру спущу! Так им и передай.   - Непременно, - ответил Воронов. – Обязательно. С утра и займёмся…   Гонеев поставил ногу на порог машины и замер на секунду, словно раздумая, ехать уже или ещё что-нибудь спросить, а заодно и лишнюю трёпку протеже устроить, чтобы о службе не забывал.   И решил спросить.   - Есть что-нибудь интересное?   Воронов встрепенулся и, приблизившись к Гонееву, тихо произнёс:   - Романов к Левковскому зачастил. То они в зале сидели, обсуждали что-то, а вчера и в кабинете директорском почти два часа пробыли.   Гонеев внимательно посмотрел на простодушное лицо Воронова, положил руку ему на плечо и тихим, задушевным голосом спросил:   - И что же они обсуждают?   - Мне не слышно было, - признался охранник.   «Обсуждают!..»   Всё, теперь уже Илья Петрович почувствовал, что берёт, опытной гончей хваткой, собачьим нюхом берёт верный след. Какая уж там депрессия – теперь возбуждение, охотничий азарт охватил его.   «Нет, не напрасно я Воронова сюда пристроил, не напрасно!»   - Неправда, - спокойно возразил Гонеев. – Не прибедняйся, не скромничай. Ты парень умный, толковый. Раз обратил внимание на его визиты, значит, постарался и информацией кой-какой разжиться. Иначе вообще бы не упоминал до поры до времени об этих визитах.   И убрал руку с плеча охранника.   - Ну?   - Да так, - и Воронов приложил палец к губам. – Не информация, так Слышал краем уха. Они о Ставицком говорили.   «Горячо, горячо!» мысленно подбадривал охранника Гонеев. «Давай, парень, продолжай! Ты и сам не знаешь, какой счастливый билет сейчас вытягиваешь».   - Будто он как-то   Воронов замялся на секунды, потом набрал воздуха в лёгкие и выпалил:   - В общем, неэффективно управляет.   - Поди ж ты! – притворног удивился Гонеев. – А почему ж так происходит? Об этом они не говорили?   - Я до конца не понял, о чём речь шла, - признался Воронов. – Я в этих делах вообще мало что смыслю.   - А ты и не смысли, - заметил Гонеев. – Ты – как передатчик. Просто слушай и передавай. Мне передавай.   Воронов задумался на мгновение и произнёс неуверенно:   - Что-то говорили о сокращении числа залов. Ставицкий сворачивает залы, общая доходность, кажется, падает   И замолчал.   - Понял, - ответил Гонеев.   «Ай, спасибо! Ай, молодец!»   - Хорошо. Ещё что-то было интересное? Встречи, люди?   Воронов покачал головой.   - Да, вроде бы нет Всё как обычно. Из налогой поиграть захаживали   - Ладно, - прервал его Гонеев. – Это мне и так известно. Ну, что ж, раз более ничего интересного не было, то я, пожалуй, поеду. Засиделся я тут у вас, заработался. Домой пора, доедать остывший ужин. Так что   И Гонеев протянул охраннику руку.   Тот пожал её, но как-то вяло и механический. Глаза его были пусты, взгляд отсутствующий. Он как-будто отчаянно пытался вспомнить что-то очень важное, то, что непременно хотел упомянуть во время этой беседы. Непременно хотел упомянуть, да вот  незадача – как раз теперь вот и забыл.   Мысль его явно двигалась в заданном Гонеевым направлении: встречи, люди Интересное, что-то интересное.   И, когда Гонеев садился уже в машину и собирался захлопнуть дверь, Воронов радостно хлопнул себя по лбу и, сунув голову в салон, выпалил едва ли не в лицо Гонееву:   - А Романов раза три сюда не один приезжал. В сопровождении, так сказать. С ним в машине женщина была   «Любовница?» с усталым безразличием отметил Гонеев.   Нет, по сравнению с предыдущей новостью это было не так интересно.   - Хорошо, хорошо   И Гонеев снова попытался захлопнуть дверь.   Но охранника так просто было уже не остановить.   - Это Лариса Ставицкая была. Да, точно!   Воронов улыбался, довольный цепкостью своей памяти.   - Лариса?!   Гонеев замер.   «Опа Вот дела Они же не работают вместе. Практически не пересекаются. Три раза? Сюда, к Левковскому? Вот как»   - Откуда ты знаешь, что это Лариса Ставицкая была?   - Я многих знаю, - уверенно ответил Воронов. – Я же в главном офисе работал. И руководство, и родственники В общем, всех кого надо – помнил и помню до сих пор. Мы же и базы данных изучали, и фотографии   Гонеев посмотрел на охранника изучающим взглядом.   - А скажи-ка друг любезный, - спросил Гонеев, - премии ты у нас получал?   - Нет, - удивлённо ответил Воронов. – Я ведь не так давно работаю.   Гонеев покровительственно похлопал его по плечу.   - Наблюдательный ты малый, как я смотрю. Не ошибся я в тебе, не ошибся! Думаю, к сентябрю мы тебе что-нибудь выпишем. Бонус, я имею в виду. На пару месячных зарплат. Устроит?   Воронов улыбнулся и приложил ладонь к груди.   - Илья Петрович, я!.. Конечно   - Значит, устроит, - сказал Гонеев. – Это хорошо. В общем, давай, старайся. Работай, Воронов, наблюдай. Я в долгу не останусь. Пока!   Воронов минут пять ещё стоял на парковке, глядя вслед уехавшей машине.   Он чувствовал, что произошло с ним сейчас что-то очень хорошее и радостное, от чего произойти могут самые благоприятные перемены в его судьбе.   И произошло это потому, что смог он передать начальству какую-то очень важную и весьма полезную для руководящей деятельности информацию. Воронов и сам до конца не мог понять, что же такого важного он сейчас нарассказывал, но, судя по реакции Ильи Петровича, попал он в самую что ни на есть точку.   И при благоприятном раскладе А почему бы ему не быть благоприятным?.. Быть ему   «Начальником смены?»   Воронов размечтался было, зажмурился сладко, но треск и хрип ожившей рации вернул его к реальности.   «Пятый, куда пропал? Пятый?!»   «На парковке» ответил Воронов. «Подойду сейчас».   Он посмотрел на часы.   Два часа до конца смены.                                                                              «Фуру остановили, проблемы с документами. Нет, я сам не знаю. Так говорят».   «Откуда узнали?»   «Позвонил водитель. Нет, мобильный не отобрали. Пока всё спокойно. Изучают…»   «Бумаги?»   «Именно. Аппараты, как я понимаю, без номеров. Но это же не криминал».   «Главное, не волноваться. С документами всё в порядке, Савченко лично проверял».   «Вопрос не в бумажках, Сергей. Вопрос в отношении к нашим грузам. Докопаться, как известно, можно и до телеграфного столба. При известном желании…»   «Ваня, пока шефу не звони. Думаю, всё решим сами. Где груз?»   «Таможенники выгрузили. Машину отпустили. Полагаю, теперь они ждут нашего визита».   «Решим, всё решим…»   «За какие деньги? Груз двести тысяч стоит. С нашими затратами да с их запросами вся перевозка нас в минус загонит. Денисенко задним числом мы цену набивать не будем, он и так фактически по предоплате берёт».  «Решим, решим… Ваня, придержи следующую отправку. Позвони Комлеву. Пока ничего не отгружаем. Ждём…»   - Заметались, сволочи, задёргались, - с удовлетворением отметил Свечин, дослушав запись разговора. – По мобильным, небось, языками чесали?   - Так точно, - подтвердил оперативник. – Открытым текстом, под протокол, так сказать.   - Как дети, честное слово! – и Свечин радостно рассмеялся. – Расслабились, с нашей-то защитой, распустились. Ничего, мы их немного потрясём. Пусть на границу съездят, проветрятся. На терминал приграничный нос сунут. С местной публикой познакомятся.   - А потом? – уточнил оперативник, закрывая ноутбук.   Свечин пожал плечами.   - Мы не варвары, курицу-то резать…   - Какую курицу? – удивился оперативник.   - Да всё ту же, - ответил Свечин. – Из старой детской сказки. Которая яички золотые несёт. Этой курице ещё два года жизни доктор прописал. Так что пусть и дальше… Понял?   Оперативник кивнул в ответ.   - Учёт и контроль, - добавил Свечин. – Это самое главное! Контроль! Дело надо поставить так, чтобы ситуация постоянно была под контролем и мы смогли бы вовремя бульон из этой курицы сварить. А до той поры мы ей дадим немного… покудахатать. Вот таким путём… Так, что ещё интересного?   Оперативник передал ему папку с документами.   - Отчёт по реализации конфиската. За июнь и первую половину июля.   - Интересно, - отметил Свечин.   И, просматривая бумаги, повторил ещё раз:   - Интересно…     Тихий семейный вечер.   Ей хотелось, чтобы вечер был именно таким. Только бы уговорить себя, заставить вести себя так, будто ничего не произошло, ничего не изменилось.   Всё осталось по-прежнему.   И не было этой ненужной, лишней в её жизни, этой неожиданной, этой…   «А чего ты хотела? Для тебя это новсть? Наверное, за спиной у тебя такие разговоры ведутся, такие сплетни распускают. Ему-то что… Он просто отмахнётся, отвернётся, забудет. А ты будешь это слушать. Будешь, потому что до твоего слуха сплетни непременно дойдут. Уж об этом-то подруги позаботятся! И ты будешь молчать. Конечно… Вот сейчас ты хочешь быть примерной женой. Тихой, безвольной, домашней».   Она посмотрела в зеркало.   Звонок.   «Получится? Хватит сил? Сохранить то, что есть… Вот теперь мне приходится спасать семью».   Она улыбнулась грустно своему отражению.   «Мне… А я ведь сама её разрушаю. Странно…»   Лариса открыла дверь.   И краем глаза посмотрела на стоявшие в коридоре напольные часы.   - Коля, молодец! Как раз к ужину.   Муж вернулся с работы на удивление рано: не было ещё и девяти.   Обычно Николай задерживался на работе часов до одиннадцати, иногда и до полуночи. Приходил усталый и вымотанный, торопливо ужинал, тратя на трапезу не более пятнадцати-двадцати минут, потом ещё примерно полчаса сидел в полудрёме перед телевизором; потом, разбуженный супругой, брёл в домашний спортзал, и некоторое время пытался там передвигать рычаги тренажёров, поддерживая тонус вконец размякших к концу дня мышц, а потом принимал душ (ванны, особенно джакузи, Николай в вечернюю пору принимать не любил, видно – боялся ненароком заснуть), и после - шёл спать.   И так – изо дня в день, по одному и тому же опостылевшему ей кругу.   Но сегодня, похоже, было бы у них время и для беседы.   Было бы… Если бы не молчание Николая, тягостное и казавшееся уже просто невыносимым.   Он молча сидел за столом, молча ел, медленно пережёвывая приготовленные сегодня приходящей домработницей его любимые спагетти-карбонара. Смотрел куда-то в сторону, словно избегал взгляда жены.   Лариса терпела минут пять. А потом не выдержала и нарушила молчание.   - Вкусно хоть? – с некоторой иронией спросила она.   Николай кивнул в ответ. И добавил в тарелку грибной соус.   - Да… Хорошо, постаралась она…   - Она! – воскликнула Лариса.   И, встав из-за стола, подошла к приоткрытому окну.   - Она, - повторила Лариса. – Надо так понимать, что это не мне благодарность.   - Конечно, не тебе, - подтвердил Николай.   И, не дав ей ответить, тут же спросил:   - Ларис, а винца у нас не найдётся? Как раз бутолочка итальянского в баре была. Принеси, а? Я и тебе спасибо скажу…   - Очень надо! – раздражённо ответила Лариса.   Но вино принесла. И один бокал.   - А ты не будешь? – с некоторым удивлением спросил Николай.   - Ты же любишь расслабляться, - сказала Лариса. – Это у тебя нервы, напряжение. Вечно занят, устал, не до меня… Так ты уж один… как-нибудь…   - Один так один. Уговорила, - Николай наполнил бокал. – Как раз для спагетии подходит. По моему… Я в винах не слишком разбираюсь. Ну что, Лара, за что выпьем?   И Николай картинно поднял бокал.   - Предлагай тост.   Его запоздалая любезность уже не могла смгячить сердце Ларисы, да и настроение её было испорчено напрочь.   «Вот ведь хотела спокойно поговорить!.. Просто поговорить! Нет, обязательно надо было так себя вести! Именно так, как обычно, по-свински!»   - Не знаю… Ничего не хочу.   Она почувствовала, что раздражение стихает и сменяется апатией. Прежним, много раз уже испытанным, надоевшим, бесчувственным равнодушием.   - Ничего.   - Тогда я предложу, - заявил Николай. – С позволения дамы, так сказать…   «Клоун» подумала Лариса. «Как же он невыносим иногда! Особенно в те, редкие по счасть, моменты жизни, когда пытается быть остроумным. Как же он глупо выглядит!»   - За мир и покой в семье!   И картинно же поднеся бокал к губам, осушил его одним глотком.   - Да, приятное винцо, приятное. А если бы его ещё и охладить.   И Николай зажмурился, представив кисловато-терпкий вкус холодного вина, с искрами рубина, поданного в запотевшем бокале.   - Да, хорошо бы было   Лариса посмотрела на мужа и произнесла задумчиво:   - Не нравится мне слово «покой». В твоих устах эоно звучит как-то… Будто мы семью поминаем.   «Ну да, и не чокаемся» мысленно добавил Николай.   А вслух сказал:   - Извини, конечно, Ларис, но типун тебе на язык. Ну что у тебя за настроение сегодня такое? Агрессивное, какое-то. К чему бы это?   Лариса ничего не ответила. Она отвернулась и смотрела в окно. Смотрела неотрывно, в странной рассеянной задумчивости, рисуя на стекле видимые лишь ей узоры.   Николай не выдержал долгого молчания. В раздражении он резко отолдвинул, почти оттолкнул от себя тарелку, встал и подошлё к жене.   - Я вопрос между прочим задал, - произнёс он едва ли не в ухо Ларисе хриплым, каким-то полузадушенным шёпотом. – На вопросы отвечать надо!   Лариса повернулась к нему. Теперь глаза мужа были совсем близко от её глаз, и она видела, как расширяются от нарастающего гнева, темнеют его зрачки.   И видела другое: взгляд его неспокоен. Не от агрессии, нет. От глубоко скрываемого осознания собственной неправоты. От спрятанной, но неукрывшейся от её лжи. Ложь блудливыми искорками металась в его глазах.   «Чего я хочу от него? Я ведь и сама – не ангел…»   Или сказать себе, что он первый начал?   «Мы оба лжём друг другу. От семьи остаётся только ложь. Убери её – и семьи не будет».   Лариса грустно покачала головой.   - Конечно, - с иронией ответила она. – Ты же директор. Генеральный! Руководитель холдинга…   - Замолчи! – крикнул Николай. – Хоть дома можешь мне не напоминать?!   Он придвинулся ближе к ней и это жвижение показалось ей угрожающим. Она оступила на полшага и край подоконника деревянной гранью впился ей в поясницу.   - Очередная сцена, - с горькой улыбкой заметила Лариса. – Хорошо, посторонних в доме нет.   - А мне наплевать! – запальчиво выкрикнул Николай.   - А мне вот – нет, - возразила Лариса. – Спрашиваешь, почему настроение у меня такое? Да потому оно и такое, что мне… не всё равно. Совсем не всё равно, что у нас в семье творится.   - Ах, вот ты о чём…   Николай перевёл дыхание. И неожиданно попытался обнять жену, но она оттолкнула его руки.   Ставицкий отвернулся. И отступил от Ларисы. На пару шагов.   И смотрел на неё так, будто мерял противника взглядом.   - У нас всё хорошо было, - медленно произнёс Николай. – До тех пор, пока ты этот разговор не начала. У нас вообще всё хорошо, когда ты молчишь. Молчишь и сидишь тихо. И будет всё хорошо, если ты поймёшь одну простую вещь:  у нас семья, а в кждой нормальной…   Лариса подняла руку в умоляющем жесте.   - Нет, послушай! – продолжал Николай. – В каждой нормальной семье есть глава. Понимаешь? Глава семьи. И как-то так жизнь складывается, что глава семьи – это муж. Он отвечает за семью, он защищает семью, он зарабатывает деньги и содержит семью. Он обеспечивает семье нормальные, человеческие условия существования. В нашей семье муж, представь себе, я. И. по моему, со своими обязанностями я справляюсь. У нас двер квартиры в Москве и одну мы на Кипре прикупили. У нас хороший загородный дом. Три машины на семью. Отдыхаем не на бабкином огороде, где ты половину своего детства босоногого провела, а в очень даже экзотических странах, и останавливаемся на отдых в роскошных отелях.   Лариса попыталась что-то ответить, но Николай прервал её.   - Нет уж, слушай теперь! Сама начала разговор! Я ведь просто хотел добраться до дома, пожрать спокойно и выспаться. И всё! Что, такие вот у меня невыполнимые желания и невероятные потребности? Трудно было посидеть спокойно? Помолчать?! В офисе меня дёргают каждые две минуты,  и дома покоя не дают…   Лариса провела ладонью по глазам. Словно вытирая что-то…   И, дав мужу выговорится, тихо спросила:   - Для чего я тебе, Николай?   - Что? – удивлённо переспросил муж.   - Для чего? – повторила Лариса. – Тебе и на работе есть на кого кричать, на ком злость скрывать и кому своё превосходство показывать. Весь холдинг к твоим услугам! Давай, показывай свой крутой нрав… А я тебе зачем? Тихо сидеть в углу и не мешать тебе? Это даже… не мебель… Это хуже, Коля! Кресла вон твои и шкафы – бесчувственные. Им не больно, когда их задевают или о них ударяются. Им всё равно, если на них не обращают внимания. Им совершенно не важно, любят их или нет. А мне вот…   Лариса всхлипнула и присела на стул.   Вытирая слёзы, сказала:   - Мне не всё равно. Мне хотелось быть нужной. Мне хотелось, чтобы меня любили. И самой хотелось любить. Я думала… как-то иначе будет… Думала, что могу что-то изменить к лучшему в твоей жизни… А тебе от меня ничего не надо было! Тебе, видно, уже и постель не нужна. Когда мы с тобой вместе в последний раз были? Конечно… Только и слышу: «пожрать», «выспаться»… А ещё: «уйди!», «замолчи!» «не твоё дело!»   И Лариса, не выдержав, зарыдала.   Некоторое время Николай сидел тихо, в смущении, изредка вздыхая и искоса поглядывая на жену.   Он надеялся, что Лариса, отплакав, успокоится. Так прежде уже бывало, и жена после ссор успокаивалась, становилась прежней – домашней и тихой.   Но теперь случилось иное.   Лариса неожиданно выбежала из комнаты. Она долго искала что-то в спальне (судя по доносишемуся шуму, перетряхивала какие-то сумки или пакеты, высыпая их содержимое прямо на кровать).   - Лариса, - позвал жену Ставицкий.   Выждал полминуты, и, не получив ответа, позвал снова:   - Лара, может, хватит уже? Что ты мне доказать пытаешься? Что ты несчастная страдалица, а я тиран домашний? Довольно, доказала…   «…принесу сейчас» услышал он обрывок её ответа.   - Что ты принесёшь?   Беспокойство стало нарастать в его душе. Он почувствовал, что это не та, прежняя, дежурная (как казалось ему) и неизбежная в семейной жизни (да ещё и при такой нагрузке на работе) ссора.   Что-то случилось с женой. Она изменилась, стала нетерпимой к его… Не слабостям, нет. Нетерпимой… к нему самому.   «Какие там слабости? Пусть ещё найдёт такого мужа! Да что она там ищет?»   Кольнуло сердце.   Николаю стало не по себе. Он уже знал, что холодная тонкая игла в груди – не к добру. Короткая боль эта, что пришла и ушла в один миг, лишь предвестник другой боли - долгой, тянущей, надоедливой, неотвязной боли в груди и под лопаткой.   Левая рука стала тяжёлой. Она словно наливалась тяжким, больным свинцом.   - Лара!   «Господи, да что у меня со здоровьем творится? Эскулапы чёртовы! Такие деньги им платим по страховке, диспансеризации понимаете ли… техника, аппаратура, кардиограмма… А ничего определённого сказать не могут! Что же это?»   Стало трудно дышать. Ком подкатил к горлу. Резиновый непрглатываемый ком.   Николай захрипел и закашлял, выбрасывая капли густой слюны на скатерть.   - Дура, - в ярости прошептал он. – Довела скандалами своими… Я помру – станет тебе легче? Из грязи её вытащил, такую жизнь ей устроил… Не давлю ведь на психику, не давлю. Веду себя тихо…   Он встал. С трудом, покачиваясь, вышел в коридор.   Ему захотелось прямо сейчас, немедленно, в домашнем халате, в тапочках, как есть, как получится, как возможно, как выйдет – выбраться из квартиры, из ловушки бетонных сжимающихся стен, из дома…   «Пропади он пропадом со своей элитностью!»   …из кондиционированного, но всё-таки душного, мёртвого и мертвящего воздуха, вырваться – и уйти, убежать. Куда-нибудь, прочь!   «Не могу здесь!»   Николай прислонился спиной к стене. Огненно-красные точки поплыли у него перед глазами.   Он протянул руки вперёд, словно пытался поймать что-то невидимое, проплывшее перед ним в коридоре, или опереться на что-то…   Опоры не было.   Николай медленно сполз вниз. Схватился за грудь и побелевшими пальцами сжал в складки кожу, словно пытаясь прихватить и раздавить терзавшую его боль.   И услышал голос подошедшей Ларисы.   - Вот, посмотри…   Она протянула ему губную помаду.   Дешёвую губную помаду в чёрном платиковом футляре.   - Я ведь такой не пользуюсь. Но ведь нахожу, нахожу!..   Лариса, раскрасневшаяся, стояла перед, кричала что-то… Она словно не видела, что происходит с ним.   - Такую жизнь ты мне устроил? Да, такая вот хорошая семья у нас получилась. И ведь не первый это случай, не первый!   И вдруг она замолчала. Пальцы её разжались и помада с глухим стуком упала на пол.   - Коля, ты что?   Ставицкий поманил её, слабо взмахнув рукой.   - Что? Что с тобой?   - Плохо, - прошептал Николай. – Опять вот… схватило.   - Боже мой! – воскликнула Лариса.   «Теперь хоть… опомнилась…»   Мысли стали неровными, мутными; рвались на куски, расползались – трудно были собрать их. Сознание уходило прочь.   - Помоги…   Лариса взяла его под локоть. Помогла встать.   - Куда? – спросила она.   Николай пробормотал что-то неопределённое в ответ.   - Лечь хочешь?   Николай кивнул.   - Давай ближе к балкону, - сказала Лариса.   И, поддерживая мужа под локоть, повела его в гостиную.   - Сюда, на диван. Здесь кондиционер. Или его выключить? Дверь на балконе открыть?   Николай отрицательно помотал головой.   - Главное, - прошептал он. – Ларис… «Скорую» пока не вызывай. Не надо. Ни к чему… Заберут ещё, а у меня завтра совещание важное. Всех замов… собираю. Такая ерунда с отправкой на Украину получилась…   - Помолчи немного, - ответила Лариса. – Дошли, всё… Ложись.   Она помогла мужу лечь. Подложила подушку ему под голову.   - Отпустит, - прошептал Николай.   И с неожиданным ожесточением добавил:   - Дура ты всё-таки! Дура!   И ударил кулаком по спинке дивана.     «Валерий Владимирович, вы бы мне денег выслали? Я тут завис, сам не знаю насколько…»   «Ты же говорил, что тебя выгрузили! Чего не уехал?»   «Так мне паспорт до сих пор не вернули. Разбираются до сих пор. Аж из Выборга таможня приехала, какой-то там протокол составляют…»   «Дело заводят?»   «Не знаю, Валерий Владимирович. Я акт подписал по выгрузке, аппараты у них на складе остались. Уезжать хотел – а мне документы не возвращают. Такое закрутили, чуть ли не из ФСБ грозят архаровцев прислать! А я что? От вас человек нужен».   «Не волнуйся, приедет. Завтра будет от нас человек. Без нас никакие протоколы не подписывай! Не вздумай!»   «Да мне что…Я бы дождался, да деньги кончаются. Я вам факсы с пограничного терминала отправлял, так чуть ли не полтинник баксов содрали. А кушать надо, заправляться надо…»   «Мы сколько за перевозку твоему шефу платим? Чего он тебе грошовые командировочные выписывает?»   «Валерий Владимирович!..»   «Хорошо, попросим питерцев помочь. У них партнёры в Финляндии, склад в Котке. Может, они тебе с оказией баксов двести на границу передадут».   «Вот выручили! Я тут…»   «Не подписывай! И болтай там поменьше! Будет от нас человек. Всё разрулим, не дёргайся».

В Википедии есть статьи о других людях с такой фамилией, см. Воронов; Воронов, Николай; Воронов, Николай Александрович.

Никола́й Алекса́ндрович Во́ронов (род. 15 мая, Москва)&#;— российскийпевец, исполнитель песен в стиле поп и композитор, поэт-песенник, ставший популярным благодаря видеосервису YouTube.

Биография[править Один комментарий

Новые песни Николая Воронова

Популярный певец и композитор Николай Воронов продолжает свою творческую деятельность. Появилось много хвостопадов вроде поп-отсосников Quest Pistols (выпустивших кавер и клип на Белую стрекозу любви), журналов, журнаглистов и журнаглисток (см. интервью соски с goalma.org), сосунков с оранжевыми набалдашниками на микрофонах, желающих отхватить часть честно заработанной, а не пропидареной славы. Даже такой нафталин, как Артемий Троицкий (см. Артемий Троицкий о Николае Воронове и Евровидении) захотел отхватить кусочек.

Продюсеры и владельцы клубов видимо не читали (я вообще сомневаюсь, что эти циничные люди вообще что-либо читали кроме меню и глянцевых журналов для быдла) Джона Уиндома (речь идет о рассказе "Где же ты теперь, о где же ты Пегги МакРафферти").

Коля стал популярен таким, какой он есть без ремиксов, каверов и прочей гоп-два-притопа-три-прихлопа-и-накладные-сиськи-во-весь-экран лабуды. Нам он нравится таким, какой он есть. И этого феномена им, PRастам, никогда не понять.

Николай Воронов и группа Николай Коперник на квартирнике журнала Хулиган Читать далее

Прикол опубликован Видео, знаменитости, Интервью, Клипы, Личности, Музыка, Музыкальные группы, Николай Воронов, Развлечения, Самодеятельность, Треш править код]

Музыкальный критик Артемий Троицкий поддержал предложение инициативной группы отправить Николая Воронова с песней «Белая стрекоза любви» на Евровидение В интернете было распространено видеообращение Троицкого, в котором он сравнил певца с Элтоном Джоном^[6][7]. Группа Quest Pistols, исполнявшая эту песню, действительно подавала заявку на участие от России в Евровидении, но ей отказали в этом, поскольку песню исполняли до конца октября года, что запрещалось правилами конкурса^[8].

В июне года Николай Воронов получил премию «Степной волк» в номинации «Нечто»^[9].

Известные работы[править 5 комментариев

Весь Николай Воронов + новые хиты

Николай Воронов не брезгует радовать нас новыми хитами. В прошлом году он записал специальное новогоднее обращение, в этом году новую новогоднюю песню.

Итак, Новогодний хит от Николая Воронова &#; Киндер Сюрпрайз

В довесок еще песня Николая Воронова &#; Казино Читать далее

Прикол опубликован Видео, Николай Воронов, Приколы, Развлечения