Жалоба От Vulkano Vegas Не Позволяет Вывести Мою Винку

Poszerzyliśmy swoją ofertę o produkty marki Teac. Jesteśmy nią zachwyceni, a Ty możesz mieć sprzęt, który nigdy Cię nie zawiedzie. Przybliżymy Wam kilka modeli, pokażemy na co warto zwrócić uwagę i czym się wyróżniają na tle konkurencji. Teac skupia się na tym, by to co oferują zadowoliło nawet najbardziej wymagającego klienta. Postaw na pasję razem z nami, postaw na Teac!
Jest to legenda w świecie branży audio, to mocne i wysokojakościowe komponenty. My zapewniamy, że będziemy regularnie rozbudowywać 

Gramofon z funkcją Bluetooth - Teac TNBT

Gramofon z funkcją Bluetooth to udogodnienie dla słuchaczy. To nowy sposób słuchania płyt winylowych, świeżość, której bardzo często potrzebujemy na rynku. Lubimy, gdy sprzęt się wyróżnia, coś co kupujemy, jest na swój sposób wyjątkowe - Teac to zrobił pięknym, ale za to jak funkcjonalnym gramofonem. Występuje on w dwóch wersjach kolorystycznych. Wysokowydajna wkładka MM z możliwością aktualizacji rejestruje każdy szczegół nagrania, a wyważone statycznie proste ramię zapewnia czysty dźwięk. Co jeszcze jest istotne? Talerz wykonany jest z odlewu aluminiowego, a wkładka MM pochodzi prosto z Japonii.

Wzmacniacz mocy stereo - Teac AP 

 Wzmacniacz mocy stereo to wszechstronny stereofoniczny wzmacniacz mocy oparty na wydajnym, dostrojonym do TEAC module wzmacniacza mocy Hypex Ncore, umieszczonym w kompaktowej i eleganckiej obudowie. W pełni zbalansowany projekt obwodu, od wejścia do wyjścia. Niezastąpiony i wielce ceniony sprzęt, który zachwyca swoją siłą i niezawodnością.

Odtwarzacz sieciowy z DAC USB - Teac NT

Jeśli chodzi o dźwięk sieciowy, NT obsługuje wysokiej jakości serwisy muzyczne, a mianowicie TIDAL i Qobuz, i jest Roon Ready. Jest również wbudowany dekoder MQA, a dzięki wysokiej jakości technologiom przetwarzania cyfrowego i analogowego będziesz cieszyć się nieograniczoną zawartością muzyki w Internecie. Wykonany został w dwóch pięknych wykończeniach: czarnym i srebrnym. Sekcja analogowa, która jest jednym z kluczy do jakości dźwięku, zawiera cztery obwody wzmacniacza buforowego TEAC-HCLD, które umożliwiają różne tryby pracy.

Dowiedz się więcej:

Gramofon TNBT: kliknij tutaj
Wzmacniacz mocy stereo AP kliknij tutaj
Odtwarzacz sieciowy z DAC USB NT kliknij tutaj

¿De qué color son las caravanas?
Amarillas o verdes. Amarilla para animales de establecimientos que deben ser
vacunados contra la fiebre aftosa y verde para los establecimientos que no se
vacunan.

¿Son diferentes que las caravanas anteriores?
Sí, son diferentes.

¿El productor que no exporta a la Unión Europea (UE) tiene que identificar igual?
Sí, es preciso recordar que todos los terneros y cualquiera sea su destino deben
estar identificados.

¿Qué hacer con los animales ya identificados?
Dejarlos con la misma identificación que tienen.

¿Qué hacer con las caravanas viejas sin usar? ¿Hay que tirarlas?
Se las puede utilizar hasta agotar su stock. Es necesario recordar que lo que no
puede hacerse es mover los terneros sin identificación. En la próxima compra
adquirir nuevas caravanas.

¿Cómo es la incorporación al nuevo Sistema de Identificación? ¿Cuáles son los requisitos?
Se debe solicitar en la oficina local de su jurisdicción la Clave Única de Identificación Ganadera (CUIG) y actualizar los datos en el Renspa. Como resultado del trámite le entregarán la credencial Renspa-CUIG.

¿Qué es el Renspa?
Es el Registro Nacional Sanitario de Productores Agropecuarios, en el que por medio de un código se asocia al productor agropecuario con el campo donde realiza su
actividad. El Renspa tiene datos del establecimiento, del productor, de la actividad
que allí realiza y de los animales que posee.

¿Qué es el CUIG?
Es la Clave Única de Identificación Ganadera, que establece un número abreviado del Renspa. Al mismo tiempo, forma parte del número individual del ternero y asocia al establecimiento y al productor con el animal en el momento del nacimiento, destete o primer movimiento. Consta en la credencial Renspa-CUIG. Al comprar las caravanas se solicita ese número debido a que forma parte de la identificación individual del animal. Facilita al productor el manejo de su establecimiento mediante la numeración correlativa de su rodeo.

¿Qué datos contiene la credencial Renspa-CUIG?
Nombre del titular y documento, establecimiento, número de Renspa, número de CUIG, código verificador, fecha de inscripción y partido o provincia.

¿Cuál es la importancia de la credencial Renspa-CUIG?
Esta credencial permitirá comprar las caravanas en las empresas registradas que
elija. Además, se pedirá para emisiones de Documento de Tránsito Animal (DTA) y cualquier trámite que realice en la oficina local.

¿Cómo se compran las caravanas?
No hay un procedimiento especial. Recuerde presentar la credencial al encargarlas.

¿Qué hay que tener en cuenta al recibir las caravanas?
Corroborar que se entreguen de a pares (tarjeta y botón-botón) junto con la
Planilla de Inscripción de Bovinos, que deben tener los números correspondientes a las caravanas impresas.

¿Cuál es el paso a seguir luego de comprar las nuevas caravanas?
El paso siguiente es identificar los animales que corresponden.

¿Hay qué completar los números de cada animal en la Planilla de Identificación de Bovinos?
No, sólo debe colocar las caravanas y, a su vez, completar las planillas.

¿Qué se debe hacer con las planillas una vez identificados los animales?
Se debe entregar el original a la oficina local correspondiente y archivar el duplicado en el establecimiento.

¿Para qué se presenta la planilla en la oficina local?
Para denunciar los nacimientos y de esa manera actualizar el stock ante el Senasa.

¿Se modifica la emisión del DTA?
No, sigue siendo igual. Para su emisión debe presentar la credencial Renspa-CUIG.

¿El invernador debe comprar caravanas?
El invernador adquiere animales ya identificados con caravanas amarillas o verdes, según el origen. Sin embargo, si algún animal pierde sus caravanas originales, el invernador debe reidentificar con caravanas celeste y de a pares (tarjeta y botón-botón).

¿Se pueden mover animales con una sola caravana?
No, siempre se debe mover con las dos caravanas (tarjeta y botón-botón).

¿Qué se debe hacer si se pierde una caravana?
Se debe reidentificar a los animales que la hayan extraviado.

¿Se puede reidentificar con caravanas amarillas compradas?
No. Se deben comprar las caravanas correspondientes que son de color celeste.

¿En qué situación se reidentifica con las caravanas celestes?
Ante la pérdida de la caravana original que traía el animal se debe extraer la caravana que queda y colocar en su lugar caravanas celestes, de manera que ambas orejas queden identificadas con caravanas celestes.

¿Qué se hace con la caravana que fue sacada?
Se debe guardar y posteriormente presentarla en la oficina local del Senasa junto con la planilla, comunicando la reidentificación de los animales.

¿Se deben completar las planillas?
Sí, se debe completar la Planilla de reidentificación que acompaña a esas caravanas. Luego, hay que presentar la planilla y la caravana que fue sacada (botón-botón o tarjeta) en la oficina local de su jurisdicción y conservar la copia en el establecimiento como resguardo.

¿Qué sucede si no se presenta la caravana original al denunciar la reidentificación?
Puede generarse una inspección o una irregularidad mayor, ya que se han perdido ambas caravanas.

¿Existen modificaciones en la documentación para exportar a la UE?
No, sólo es necesario recordar que al identificar los terneros al destete o ante el primer movimiento, se cuentan con nuevas caravanas (verdes o amarillas) y se debe presentar en la oficina local el original de la Planilla de Identificación Bovina. Una de las copias debe conservarse en el establecimiento. Además, para cualquier trámite debe presentarse la credencial Renspa-CUIG.

¿Qué documentación hay que presentar en la venta para consumo?
La misma de siempre.

Специалисты вот уже много лет выполняют работы в сфере SEO-оптимизации и за это время дали эффективную раскрутку значительному числу веб- сайтов SEO оптимизация сайта в Москва

Наша компания производит &#;A-Site&#; студия полный комплекс услуг по развитию ресурсов различной тематики и сложности. Содействие любого вашего интернет-ресурса!

Заказать создание интернет магазина под ключ в городе Тамбов.

В современном окружающем обществе не найти человека, тот который не знал бы о сети Интернет-сети и ее безграничных способностях. Подавляющее большинство пользователей сети интернет используют для того чтобы не только для знакомства и прочих развлечений, однако и для того чтобы заработать.

Лучшим вариантом для способа организации собственного предпринимательства, несомненно, является разработка собственного веб-сайта. Созданный сайт позволяет сообщить о себе интернет-сообществу, приобрести новых клиентов, реализовывать свою деятельность неизменно в сфере онлайн.

Не секрет, что в свою очередь с целью успешного использования любого проекта попросту нужна его собственная квалифицированная продвижение и дальнейшее развитие. Без этого интернет-сайт обречен на провал потерять позиции в поисковых сервисах и попросту затеряться в среде «своих конкурентов».

Выдвинуть ваш сайт в ТОП 10 по нужным вам позициям могут специалисты, и по этой причине эффективнее как можно раньше обратиться к ним с этим делом. Помимо этого, продвижение интернет-сайта можно считать наиболее выгодной инвестицией в собственный бизнес, ведь только популярный интернет-проект сможет приносить доход собственному владельцу.

Для жителей Уфа и Тольятти существует отличная услуга получить список услуг по раскрутке сайта, ведь собственно здесь трудится отличная слаженная команда, которая специализируется конкретно в данном вопросе.

Выяснить больше в отношении web-студии, осуществляющей раскрутку веб-сайта в Мытищи, легко и просто. Заходите на представленный портал и обязательно внимательно ознакомьтесь с описанием услуг и командой в общем.
Профессионалы имеют возможности выполнить различную задачу по раскрутке ресурса, будь то, собственно, разработка сайта, его грамотный аудит либо мероприятия по его раскрутки в среде онлайн-покупателей. Также наша современная компания способна поддерживать ваш собственный интернет-сайт на протяжении всей его эксплуатации.
Веб-студия обеспечит индивидуальный подход к каждому клиенту, предоставляя поднятие веб-сайта на высочайшие позиции в поисковых системах, неуклонное возрастание количества посещений ресурса, а следовательно привлечение новых клиентов и увеличение количества реализации. Кроме того, запрос к профессионалам поможет выделить конкретно ваш собственный бренд в обществе сходственных ему и сделать его известным.

Web студия берет ваш проект и приступает к его раскрутке максимально комплексно, применяя сильные SEO инструменты, что позволяет достигнуть нужному ресурсу максимальных возвышенностей.
Присутствует вопрос по теме или сомнения? На сайте презентована самая развернутая информация о непосредственно компании и также услугах. С помощью формы обратной связи можно получить различную поддержку либо просто заказать обратный звонок. Желающих, которые находится в Магнитогорск, всегда счастливы видеть и в офисе компании, где сотрудники с готовностью обсудят все нюансы совместной работы.

С целью запуска предоставление услуг над вашим интернет-ресурсом требуется разместить на нашем вэб-сайте заявку комфортным для вас методом. Встретив и рассмотрев вашу заявку сотрудники проведут тщательный анализ веб-сайта и передадут план действий по продвижению. Не имеет смысла переживать о оплате – требуемые работы обязательно будут осуществляться в рамках предполагаемого величины бюджета, а внести деньги за работы можно различным удобным способом. По результатам всех без исключения работ предоставляется полный отчет, все без исключения расчеты с клиентом предельно понятны.

Если лично у вас имеется собственный бизнес или online проект, то для вас, web студия станет подходящим выбором!

Развернутый перечень предложений нашей компании, вы можете рассмотреть на нашемпо этой ссылке.

by Natali L

Дин Рэй Кунц До рая податьрукой Аннотация Чудовища, способные принимать любой облик, преследуют его по пятам, уничтожая все и всех на своем пути. Призванный издалека, чтобы спасти этот прекрасный, но переполненный страданиями мир, Кертис пока что вынужден сам спасаться от безжалостных убийц. Горечь невосполнимых утрат обжигает слезами его лицо, но с каждым днем судьба (или Тот, кто выше судьбы) посылает ему все новых друзей. Плечом к плечу им сужденопройтисквозьогненныйлабиринтАда, чтобыздесь,в двух шагах от Рая, постичь великую истину: только надежда, которой мы одаряем других,можетвывестинас из тьмык Свету. Дин Кунц До рая податьрукой Эта книга посвящается Ирвину Эпплбауму, который поощрял мое стремление «поехать на поезде в те места, куда поезда не ходят», и, как издатель и как человек, вернул мне утерянную веру в издательскую индустрию, или бизнес, или причуду,или… уж не знаю,как этоназвать; и Трейси Дивайн, моей редакторше, которая никогда не паниковала, если, уже опоздав к намеченному сроку, я вдруг просил ещевремя, чтобыв сороковойраз выправитьрукопись. Ее редакторский глаз замечал малейшиенедочеты,работас ней,на любом этапе, приносила мне только радость… Она наверняка подумает, что это посвящение слишком уж многословно и его следуетсократить. Что ж, на этотразя с ней не соглашусь. Юмор – это эмоциональный хаос,вспоминаемый в спокойной обстановке. Джеймс Тарбер Смех сотрясает Вселенную, выворачивает и открывает ее душу. ОктавиоПас Почему человек убивает? Чтобы есть. И не только чтобы

есть:обычноне обходится безвыпивки. Вуди Аллен А в итоге,все– гэг. Чарли Чаплин От безудержногосмехасодрогаются небеса. Гомер «Илиада» Забавномулучшев чем-тобытьгрустным. Джерри Льюис До рая податьрукой, Живемк нему на пути. До рая податьрукой, Но донегоне дойти. Открытьзаветнуюдверь, За нею блеснетлуч. До рая податьрукой, Вот толькоутерян ключ. До рая один толькошаг, Но платаза входвелика… 1 «Книга сосчитанныхпечалей» Глава 1 Мир полон порушенных судеб. Шины, гипс, чудодейственные снадобья и время не могутзалечитьразбитоесердце,помутившийся разум,загубленнуюдушу. На тот момент Микки Белсонг выбрала лекарством солнечный свет, благо в Южной Калифорнии в концеавгустаегохваталос лихвой. Во вторник, во второй половине дня, надев бикини и густо смазавшись кремом от загара,Микки улегласьв шезлонг на заднем дворике тетиДженевы. Нейлоновая обивка изрядно выгорела. Когда-то зеленая, а теперь цветом напоминавшая блевотину, она провисла под тяжестью Микки. Алюминиевые соединения натужно скрипели, словно шезлонг возрастом мог дать фору двадцативосьмилетней Микки, пусть и чувствовала она себя глубокойстарухой. Ее тетя, которую судьба лишила всего, за исключением чувства юмора, называла дворик исключительно«садом». Ее правотуподтверждал розовыйкуст. 1 Перевод Наталии Рейн.

Участок шириной превосходил глубину, давая возможностьпоставитьпередвижной дом2 длинной стороной к улице. От последней его отделяла не лужайка с деревьями, а навес, затенявший входную дверь. Зато за трейлером полоса травы тянулась от одного края участка до другого, двенадцать футов зелени между задней дверью и изгородью. Трава прекрасно себя чувствовала, потому что тетя Дженева регулярно поливала ее водойиз шланга. А вот розовый куст реагировал на заботливый уход самым извращенным образом. Несмотря на солнце, воду и удобрения, несмотря на регулярную аэрацию корней и периодические опрыскивания научно обоснованными дозами инсектицидов, куст оставался чахлым и увядшим,словно рос в сатанинских садах ада,гдеегополивали ядом и подкармливали чистойсерой. Лицом к солнцу,закрывглаза,пытаясьочиститьголову отвсех мыслей,однако не в силах изгнатьбередящиедушувоспоминания, Микки поджариваласьуже с полчаса,когда услышаланежный девичийголосок:«Тысамоубийца?» Повернув голову на голос, она увидела девочку лет девяти или десяти, стоявшую у покосившегося забора из штакетника, который отделял один участок с передвижным домомотсоседнего. Солнечныйблеск скрывал лицо ребенка. – Рак кожи убивает,– объяснила девочка. – ДефицитвитаминаD тоже. – Этовряд ли. – Кости становятся мягкими. – Рахит. Я знаю. Но витамин D содержится в тунце,яйцах и молочных продуктах. Все лучше,чем ультрафиолетовыелучи. Вновьзакрывглазаи обративлицо к пышущимсмертьюнебесам,Микки ответила: – Знаешь,я и не собираюсьжить вечно. – Почему? – Может,тыне заметила,но никтостольконе живет. – А я, возможно,буду. – Этокак же? – Чуть-чутьинопланетнойДНК. – Да, конечно. Тычуть-чутьинопланетянка. – Еще нет. Сначала мне надовойтис ними в контакт. Микки вновьоткрылаглазаи,щурясь,уставиласьна фанатку НЛО. – Мне бы только дотянуть до моего следующего дня рождения, а потом путь открыт. – Девочка двинуласьвдользабора,к тому месту,гдеодин егопролетполностью лег на землю. Перебралась через штакетины и направилась к Микки. – Ты веришь в жизнь послесмерти? 2 Передвижной дом (трейлер) – хорошо оборудованный дом, который перевозится на автомобильном прицепе и устанавливается на специально оборудованной стоянке. Закон о строительстве передвижных домов и стандартах их безопасности определяет его как «конструкцию, предназначенную для постоянного проживания». Выделение мест для установки таких домов контролируется местными властями, которые разрешают размещать их только на территории так называемых «трейлерных городков». Обычно их сдают внаем малоимущим.

– Я не уверена,чтоверюв жизнь передсмертью,– ответилаМикки. – Я сразупоняла, чтоты– самоубийца. – Я не самоубийца. Простоострю. Даже по траведевочка шла неуклюже. – Мы арендуемсоседнийтрейлер. Толькочтовъехали. Меня зовутЛайлани. Когда девочка приблизилась, Микки увидела, что на ее левой ноге поблескивает металломсложный ортопедическийаппарат,отщиколотки донижней третибедра. – У тебя гавайскоеимя? – спросилаМикки. – Моя матьмалостьку-ку насчетвсегогавайского. Лайлани была в шортах цвета хаки. В правой ноге Микки не заметила ничего необычного,затолевая,в металлеи подложках,показаласьейдеформированной. – По правде говоря,– продолжила девочка,– Синсемилла, это моя мать… вообще немногочокнутая. – Синсемилла? Это же… – Сорт марихуаны. Может, в юрском периодееезвали Синди, Сью или Барбара,но с тех пор, как я ее знаю, она – Синсемилла. – Лайлани уселась на отвратительный оранжево-синий парусиновый стул, такой же древний, как блевотно-зеленый шезлонг Микки. – Этой садовоймебелидавнопорана помойку. – Кто-тоотдалеететеДженевеза так. – Им следовалоприплатитьза то,чтоона еевзяла. Так или иначе,Синсемиллу кактораз отправили в психушку и прострелили еймозгитоли пятьюдесятью,толи сотней тысяч вольт,но этоне помогло. – Негоже тебетак говоритьо собственнойматери. Лайлани пожала плечами: – Это правда. Я бы не смогла такого придумать. Более того,ей прострелили мозги несколько раз. Наверное,если бы они сделали ещеодну попытку,у Синсемиллы развилось бы привыканиек электричеству. Но даже теперьона по десятьраз на деньсуетпальцыв розетку. Она из тех,ктостремится к чему-топривыкнуть,но человекхороший. И хотя небо по-прежнему напоминало раскаленную духовку, хотя тело Микки блестело от пота и пахнущего кокосом крема от загара, она вдруг напрочь забыла про солнце. – Сколько тебелет,девочка? – Девять. Но я не по летамразвитая. Как тебя зовут? – Микки. – Это имя для мальчика или мышонка. Наверное, тебя зовут Мишель. Большинствоженщин твоеговозрастазовутМишель,Хитерили Кортни. – Моеговозраста? – Я не хотелатебя обидеть. – Я – Мичелина.

Лайлани наморщиланосик. – Этокруто. – Мичелина Белсонг3 . – Неудивительно,чтоу тебя возникли суицидальныемысли. – Отсюда… Микки. – Я – Клонк. – Тыкто? – Лайлани Клонк. Микки склонила головунабок,скептическинахмурилась: – Не уверена,чтомне следуетверитьхотьодномутвоемуслову. – Иногда в именах – судьба. Взгляни на себя. Сладкозвучные имя и фамилия, сложена,как модель… если не считатьвсегоэтогопотаи припухшегос похмелья лица. – Спасиботебе. – С другой стороны – я… у меня только красивое имя, за которым следуетнечто бессмысленноевродеКлонка. Я красивая наполовину. – Тывся оченькрасивая, – заверилаМикки девочку. И не погрешила против истины. Золотистые волосы. Глаза синие, как лепестки горечавки. А чистоталиний лица Лайлани обещала,что еекрасотане исчезнетвместес детством,а останется навсегда. – Одна моя половина,– признала Лайлани,– может с годами расцвести, но этот факт уравновешентем,чтоя – мутант. – Тыне мутант. Девочка топнула левой ногой оземь, на что ортопедический аппарат ответил слабым дребезжанием. Подняла левую руку, доказывая правоту своих слов: мизинец и четвертый палец срослись вместе, а со средним, шишковатым обрубком, их соединяла перепонка. РанееМикки не заметилаэтогодефектаразвития. – У каждогоестьсвоинедостатки,– попыталасьона успокоитьдевочку. – Это тебене большой шнобель. Я – или мутант,или калека, а калекой я бытьне желаю. Люди жалеюткалек,а вотмутантовони боятся. – Тыхочешь,чтобылюдитебя боялись? – Страх предполагаетуважение. – Знаешь,по моейшкалестрахатыпока высоконе поднялась. – Дай мне время. У тебя потрясающеетело. – Да, пожалуй, от природыя – большой пудинг,– в смущении ответила Микки: от ребенка ей такого слышать не доводилось. – Мне приходится много работать, чтобы поддерживатьформу. – Нет, не приходится. Ты родилась идеалом, а обмен веществу тебя настроен,как 3 Белсонг (Bellsong) – дословно: колокольная песнь.

гироскопкосмическогокорабля. Тыможешьсъестьполкоровыи выпитьполбочки пива,но твоя талия не изменится ни на миллиметр. Микки не могла вспомнить, когда в последний раз реплика собеседника лишала ее дараречи,но тутона не сразусмоглапродолжитьразговор. – Откудатызнаешь? – Знаю,– заверилаееЛайлани. – Тыне бегаешь,не делаешьзарядку… – Я хожу в тренажерныйзал. – Да? И когдатызаглядывалатудав последнийраз? – Вчера,– солгалаМикки. – Да, да,– покивала Лайлани. – А я всю ночь протанцевала,– она снова топнула левой ногой, вызвав дребезжание железа. – Если у человека отменный обмен веществ, стыдитьсятутнечего. Это не леньили что-тов подобномроде. – Спасибоза добрыеслова. – И буферау тебя настоящие,не так ли? – Девочка,с тобойне соскучишься. – Приятно слышать. Наверняка настоящие. Даже лучшие имплантаты не выглядят так естественно. Если только имплантационные технологии не выйдут на качественно новый уровень, моя единственная надежда – отраститькрасивые буфера. Можно бытьмутанткой и все равно привлекатьмужчин, если у тебя красивыебуфера. Я это заметила. Мужчины, конечно, милые существа, но в некоторых аспектах они абсолютнопредсказуемы. – Тебедевятьлет,так? – Я родилась двадцать восьмого февраля. В нынешнем году это среда, с которой начинается Великий пост. Тыверишьв постыи покаяние? – Давай сэкономим время, и тырасскажешь,во что я верю,– со вздохом и смешком предложила Микки. – С верой у тебя не очень,– без запинки ответила Лайлани. – Как бы поразвлечься дапротянутьдень– вот,пожалуй,и все. Опять Микки лишилась дара речи. Не потому, что ребенок читал ее душу словно открытую книгу, но услышав правду, высказанную в лоб, тогда как сама она давно уже всемисилами стараласьизбежатьэтойправды. – В развлечениях нетничегоплохого,– заверила ееЛайлани. – Если хочешьзнать,я твердо верю, что мы здесь для того, чтобы наслаждаться жизнью. – Она покачала головой. – Фантастика. Мужчины, должно быть,липнутк тебекак мухи. – Уже нет. – Микки удивилась не столько тому, что сумела ответить, сколько своейчестности. Правый уголок ртадевочки искривился в улыбке,синиеглазавеселоблеснули. – Так у тебя не возникло желания видетьвомне мутанта? – Что?

– Пока ты думаешь обо мне как об увечном ребенке, жалость требует от тебя вежливости. С другой стороны, увидев во мне таинственного и, возможно, опасного мутанта,тыпосоветуешьмне не соватьнос в чужие делаи прогонишьсо двора. – Тывсебольшеи большестановишься похожей на мутанта. Лайлани радостнохлопнула в ладоши. – Я знала,чтоу тебя возникнут такиемысли. – С заминкой она подняласьсо стула и указала на другуюсторонудвора:– А эточтотакое? – Розовыйкуст. – Нет,правда. – Правда. Эторозовыйкуст. – Роз нет. – Еще могутпоявиться. – Да и листочковпрактически тоже. – Затомногошипов,– отметилаМикки. Лайлани вскинула подбородок. – Готова спорить, по ночам он выдергивает корни из земли и бродит по округе, пожирая бездомныхкошек. – Запирай на ночьдверь. – У нас нет кошки. – Лайлани моргнула. – О, – улыбнулась,– дельная мысль. – Она изогнула правую руку, изображая лапу, поскребла воздух, зашипела, как разъяренная кошка. – Что тыподразумевала,сказав«апотомпутьоткрыт»? – И когдая этосказала? – полюбопытствовалаЛайлани. – Ты сказала,чтотебенадотолькодотянутьдоследующегодня рождения, а потом путьоткрыт. – А, этонасчетконтактас инопланетянами. И хотя на вопрос Микки девочка так и не ответила, она повернулась и, прихрамывая,двинуласьчерезлужайку к забору. Микки приподняласьс шезлонга. – Лайлани? – Я много чего говорю. Не все что-нибудь да значит. – У пролома в заборе девочка остановилась, оглянулась. – Скажи, Мичелина Белсонг, я спрашивала, веришь ли ты в жизнь послесмерти? – И я сострила. – Да, теперьвспомнила. – Слушай… а ты? – спросилаМикки. – Что я? – Тыверишьв жизнь послесмерти? Такой серьезностивовзглядедевочки Микки ещене видела.

– Мне лучшеверить. Она осторожно перебралась через штакетины, пересекла выжженный солнцем дворик соседнегоучастка, поскрипывания и потрескивания ее ортопедического аппарата растворилисьв стрекотетрудолюбивыхнасекомых,наполнявшемгорячий,сухойвоздух. Уже после того,как девочка зашла в соседний трейлер,Микки села и, наклонившись вперед,долгосмотрелана дверь,за которойисчезлаЛайлани. Красивая, умная и дерзкая, впрочем, последним, конечно же, маскировалась ранимостьдуши. И хотя воспоминания об их встречевызывалиу Микки улыбку,откудато взялась и не уходила тревога. Что-то скрывалось за их разговором, что-то очень важное,но разгадкаэтойтайныникак не даваласьМикки. Густая жара августовского солнца обволакивала молодую женщину. Ей казалось, чтоона лежит в горячейванне. Запах свежескошенной травы, будоражащий атрибут лета, наполнял застывший воздух. Издалека доносился успокаивающий гул нескончаемогопотока машин, мчащихся по автостраде. Не такой уж и неприятный, где-то даже напоминающий мерный шум морскогоприбоя. Ей бы задремать,расслабиться, но голова у нее работала как часы,а тело свело от напряжения, котороене моглоснятьжаркоесолнце. И хотя все это вродебы не имело отношения к Лайлани Клонк, Микки вспомнила, чтосказала тетяДженева прошлымвечером,послеобеда… * * * «Измениться не так-то легко, Микки. Изменить жизнь – значит изменить образ мыслей. Изменить образ мыслей – значит изменить свои представления о жизни. Это трудно, сладенькая. Когда мы – творцы собственной нищеты,мы как-то привыкаем к ней,даже когданам хочется всеизменить. Нищета– этото,чтонам знакомо. Мы с ней сроднились,она нам удобна». К своему удивлению, сидя за столиком на маленькой кухне напротив Дженевы, Микки заплакала. Не зарыдала, нет. Просто по щекам покатились горячие слезы. Тарелка с домашней лазаньей расплылась перед глазами. Вилка продолжала двигаться под этотмолчаливый,соленый шторм, а Микки отчаянно не желала признаватьтого, чтос ней произошло. Она не плакала с детства. Думала,чтоуже вышеслез,перерослаи жалостьк себе,и состраданиек другим. Насупив брови,злясь на себя за то,что дала слабину, она упорно продолжала есть,пустьгорлотак перехватилоотэмоций,чтокаждый глоток давался с трудом. Дженева знала стоический характер племянницы, однако слезы Микки ее не

удивили. Сиделамолча,понимая, чтословутешения отнеене ждут. Когда взгляд Микки прояснился, а тарелка опустела, ей удалось выдавитьиз себя: «Я смогусделатьто,чтодолжна. Смогу попастькуда хочу,какими быусилиями мне это ни далось». Дженева добавила только одну мысль, прежде чем изменить тему разговора: «Это правда, что иногда… не часто, конечно, но все-таки случается… твоя жизнь может измениться к лучшему в мгновение ока, как по мановению волшебной палочки. Происходитчто-то важное, кто-то особенный появляется на твоем пути, тебя словно осеняет свыше, и открывшаяся истина разворачивает тебя в нужном направлении, изменив твою жизнь раз и навсегда. Девочка, я бы отдала все,что у меня есть,лишь бы такоеслучилосьс тобой». Микки ответилабеззапинки, чтобыостановитьновыеслезы:«Этотак мило,тетя Джен, но за всем,чтоу тебя есть,не захочется и нагибаться». Дженева рассмеялась, перегнулась через стол, нежно похлопала Микки по левой руке: «Это правда, сладенькая. Но все-таки у тебя нет и половины того, что есть у меня». * * * И вот теперь, днем позже, под жарким солнцем, из головы Микки не выходила мысль о мгновенной переменев еежизни, которую пожелала ей Дженева. Она не верила ни в чудеса, ни в ангелов-хранителей,ни в глас Господний, открывающий ей истину, ни даже в теорию вероятностей,которая могла презентоватьей выигрышный лотерейный билет. Однако чувствовала, что внутри началось какое-то странное шевеление, словно ее сердцеи разум начали разворачиваться к новойотметкена компасе. – Просто несварение желудка,– пробормотала Микки, насмехаясь над собой, зная, что она – все та же безвольная, потерявшая жизненные ориентирыженщина, которая неделейраньшеприехала к Дженевев «Шевроле Камаро» модели года,кашляющем, словно болеющая пневмониейлошадь,с двумя чемоданами одеждыи прошлым,висевшим на ней,как цепи. Тому, кто заблудился в жизни, никогда не удастся быстро и не прилагая усилий выйти на правильную дорогу. И сколько бы тетя Дженева ни рассуждала о волшебном мгновениитрансформации,не произошлоничеготакого,чтомоглобыразвернутьМикки в нужном направлении. Тем не менее по причинам, которыеона сама не могла понять, все слагаемыеэтого дня: яркий солнечный свет, жара, гул далекой автострады, запахи свежескошенной травы и перемешавшегося с потом кокосового масла, три желтые бабочки, яркие, как ленты на коробке с подарком,– вдруг обрели пока еще таинственный смысл и

значительность. Глава 2 Слабые и редкие порывы ветерка шевелят густую луговую траву. В этот поздний час, в этом странном месте мальчик без труда представляет себе страшных чудовищ, бесшумно скользящих в море серебрящейся в лунном свете травы, поблескивающей за деревьями. Лес,в котором он прячется, ночью запретная для неготерритория, как, возможно, и днем. Последний час он провел в компании страха,пробираясьпо извилистымтропкам в густом подлеске, под сомкнутыми кронами деревьев,которыелишь изредка позволяли емуувидетьночноенебо. Хищники, путешествующие по лесным хайвеям, проложенным над головой, возможно, выслеживают его, грациозно перепрыгивая с ветки на ветку, бесшумные и безжалостные, как холодные звезды, под которыми они охотятся. А может, без предупреждения что-тоогромное,клыкастоеи голодноевот-вотвыскочитиз земли у его ног,чтобыперекуситьпополам или проглотитьцеликом. Живое воображение, всегда бывшее его спасением, в эту ночь оборачивается проклятием. Впереди, за последними деревьями, ждет луг. Слишком уж яркий под толстой луной. Обманчивомирный. Он подозревает,что там затаилась смерть. Он сомневается, что сумеет пересечь луг живым. Привалившиськ иссеченному ветрами и дождями валуну, мальчик мечтаето том, чтобырядом оказаласьегомать. Но никогдабольшене бытьейрядом с ним. Часом раньшеон стал свидетелемееубийства. Яркие,острыевоспоминания этогокошмарамогутсвестис ума. Ради выживания он должен забыть,хотя бы на какое-то время, и ужас случившегося, и невыносимую боль утраты. Сжавшись в комок, окруженный враждебной ночью, он слышит издаваемые им самим жалобныезвуки. Мать всегдаговорила ему,что он – храбрый мальчик, а храбрые мальчики не пасуютпередсвалившейся на них бедой. В стремлении доказать, что мать не напрасно гордилась им, он изо всех сил старается вернуть контроль над собой. Потом, если он выживет, у него будет целая жизнь,в которойхватитместаи душевнойболи,и оплакиванию потери,и одиночеству. Наконец он находитсилы не в воспоминаниях о ееубийстве,не в жажде мести или восстановления справедливости, но в ее любви, стойкости, решительности, о которых емуникогдане забыть. Рыдания затихают. Тишина.

Темноталеса. И луг,ждущий подлуной. Над головой угрожающе шепчутся кроны. Может, это всего лишь ветерок, нашедшийоткрытоеокно на чердакелеса. По правде говоря, диких зверей он боится куда меньше, чем убийц матери. Он не сомневается,чтоони по-прежнему преследуютего. Вродебыим давноследовалоегопоймать. К счастью,этатерритория им незнакома, как, впрочем,и ему. А возможно,душаматериоберегаетего. Но, будьона с ним в эту ночь,пустьи невидимая, он бы не смог положиться на нее. Он сам себехранительи можетнадеяться толькона своиум и храбрость. А потому скорее на луг, без задержки, навстречу неизвестным, но, безусловно, бесчисленным опасностям. Густой запах травы смешивается с более тонким запахом жирной плодороднойпочвы. Луг расположен на склоне, понижающемся к западу. Земля мягкая, трава легко приминается. Оглядываясь назад, даже под бледной лампой-луной мальчик хорошо видитоставленныйим след. Но выборау негонет– тольковперед. Если бы все это ему снилось, если бы он сумел убедить себя, что спит, и этот ландшафт кажется ему странным именно потому, что существует только в его сознании, а значит, сколь долго и сколь быстро он бы ни бежал, до цели он никогда не доберется, но будет бежать и бежать то по залитому лунным светом лугу, то через укутанныйтемнотойлес. Он и впрямь не знал, куда бежит. Ни в этом лесу, ни на этом лугу он никогда не бывал, цивилизация могла находиться на расстоянии вытянутой руки, но, скореевсего, удалялась от него с каждым шагом, а путь он держал в места, куда не ступала нога человека. Периферийным зрением он то и дело замечал какое-то движение: преследователи обходили его с флангов. Но всякий раз, поворачивая голову, видел только колышущуюся под ветром траву. Однако эти призраки пугали его,у него перехватывалодыхание,в нем рослоубеждение,чтоживым долесапо другуюсторонулуга ему не добраться. Но даже мысльо выживании вызывалав нем жгучеечувствовины. Он не имел права жить,когдавсеостальныечленыегосемьипокинули этотмир. Смертьматеритерзалаегосильнеедругих убийств,частично потому,что он видел, как ее убивали. Он слышал крики остальных, но, когда нашел их, они уже умерли, а их истерзанныеостанки ничем не напоминали людей,которыхон любил. Лунный свет сменился темнотой. Луг остался позади. Небо вновь скрыли ветви деревьев. Попирая теориювероятностей,он по-прежнему жил.

Но ему только десять, у него нет ни семьи, ни друзей, он в незнакомом краю, одинокий и испуганный. Глава 3 Ной Фаррел сидел в своем «шеви»,занимаясь чужими делами, когда лобовое стекло взорвалось,разлетевшисьна мириадыосколков. Он спокойно лакомился пирожным с кремом, выстилающим стенки артерий еще одним слоемжира, и вдругнедоеденноепирожноеразомсталонесъедобнымиз-за усеявшей егостеклянной крошки. А едва Ной отбросил пирожное, второй удар монтировкой разнес переднее боковое стекло,со стороныпассажирскогосиденья. Распахнув дверцу, он пулей выскочил из автомобиля и, глянув через крышу, увидел человека-гору, с выбритым черепом и кольцом в носу. «Шеви» стоял на открытом пространстве между двумя массивными терминалиями, и, хотя не прятался в тени деревьев, от ближайшего уличного фонаря его отделяли шестьдесят или восемьдесят футов. Однако и лампочки в кабине вполне хватило, чтобы Ной смог разглядеть вандала. Тотулыбнулся и подмигнул. Движение слева привлекло внимание Ноя. В нескольких футах от него другой эксперт по уничтожению автомобилей, взмахнув кувалдой, обрушил ее на переднюю фару. Этотнакачанный стероидами джентльмен прибыл на работув кроссовках, розовых спортивных штанах, черной футболке и кожаной жилетке. На весах его массивная лобная кость, скорее всего, потянула бы на те же пять фунтов, что и кувалда, с которойджентльменуправлялся как с пушинкой,а еговерхняя губадлиной соперничала с конским хвостом. Когда в фаре не осталосьни пластика, ни стекла, этоторангутанг в человеческом обликехватил кувалдойпо капоту. Одновременно парень с полированным черепом и декорированной ноздрей врезал загнутым концом монтировки по заднему стеклу со стороныпассажира. Возможно, ему не понравилосьсобственноеотражение. Шум стоял адский. У Ноя и так болела голова, поэтому он многое отдал бы за тишину и пару таблетокаспирина. – Попрошу меня извинить,– сказал он Тору подвалов,вновьвознесшемукувалду над капотом,и всунулся в кабину,чтобыдостатьключ из замка зажигания. Потому что ключ от дома находился на том же кольце. Очень ему не хотелосьпо возвращении обнаружить, что эти бегемоты устроили в его бунгало небольшую вечеринку. На пассажирском сиденье лежала цифровая фотокамера, запечатлевшая, как

неверный муж подходитк дому на другойсторонеулицы,в дверях которогоегорадостно встречаетлюбовница. Ной не сомневался, что, потянись он к камере,его руку разнесли бытак же, как ветровоестекло. Сунув ключи в карман, он зашагал прочь, мимо скромных домиков, отделенных от проезжей части аккуратно подстриженными лужайками, ухоженными клумбами и застывшимив недвижном тепломвоздухедеревьями,посеребреннымилунным светом. За его спиной кувалда ритмично опускалась на корпус «шеви». Ей аккомпанировала монтировка,разбирающаяся с оставшимися стеклами. Конечно, сцены из «Заводногоапельсина» разыгрывалисьна улицах респектабельного пригорода Анахайма, родины Диснейленда, далеко не каждый день. Однако, запуганные телевизионными выпусками новостей, жители проявляли больше осторожности, чем любопытства. Ни один не вышелиз дома,чтобыпосмотреть,с чеготакойшум. И в освещенных окнах домов, мимо которых проходил Ной, он насчитал лишь несколько озадаченных и встревоженных лиц. Микки, Минни, Дональда или Гуфи среди них не просматривалось. Обернувшись, он заметил «Линкольн Навигатор», отваливший от тротуара. В кабине, несомненно, сидели сообщники парочки, создающей из его автомобиля произведениесовременногоискусства. Оглядываяськаждыедесятьили двенадцатьшагов, он видел, что «Линкольн» движется следом с той же скоростью, что и он, не приближаясь и не удаляясь. Прошагав полтора квартала, Ной прибыл на одну из больших торговых улиц. Большинство магазинов уже закрылось: все-таки будний день, вторник, да и на часах двадцатьминутдесятого. Избиение «шеви» продолжалось, но расстояние и деревья заметно приглушили громыхающуюкакофонию. Когда Ной остановился на перекрестке,«Навигатор»,державшийся на полквартала позади, повторил его маневр. Шоферу хотелось знать, в какую сторону направит Ной своистопы. На пояснице,под гавайской рубашкой, Ной держал револьвер. Он не думал, что при выполнении этого задания ему понадобится оружие. Однако не собирался перековывать егона орало. Повернул Ной направо и, миновав еще полтора квартала, прибыл к таверне. Конечно, аспирина ему бы там не предложили, но наверняка могли снабдитьбутылкой ледяного«Дос Экиса». Когда речь шла о поправке здоровья, он обычно соглашался на лекарство, которое оказывалосьподрукой. Длинный бар тянулся по правую руку от двери. По центру стояли восемь деревянных столиков,на каждом гореласвечка в подсвечникеиз янтарногостекла. Большая половина высоких стульев у стойки и стульев за столиками пустовала.

Несколько мужчин и одна женщина сидели в ковбойских шляпах, создавая впечатление, будтошутники-инопланетянепохитилиих и переместиливовремении пространстве4 . Бетонный пол, подцветкрасногорубина,послеРождестваесли и мыли,топару раз, сквозь запах забродившего пива пробивался душок дезинфицирующего средства. Ной решил, что тараканы, если они и водились в этом заведении, маленькие, а потому он сможетс ними справиться. По левую руку от двери находились кабинки с деревянными стенками и сиденьями, обтянутыми красным кожзаменителем. В основном они пустовали. Ной устроился в самойдальней. Заказал пиво у официантки, которая, должно быть,вшила себя в синие джинсы и красную клетчатую рубашку. А если ее груди не были настоящими, стране грозил серьезныйдефицитсиликона. – Стакан нужен? – спросилаона. – Бутылка,наверное,гигиеничнее. – Безусловно,– согласиласьдевицаи направиласьк бару. Пока Алан Джексон5 шевелил воздух меланхоличной притчей об одиночестве,Ной выудил из бумажника карточку автомобильного клуба, снял с ремня телефон и позвонил по номерукруглосуточнойпомощина линии. Женщина, взявшая трубку, голосом напомнила ему тетю Лили, сестру отца, которую он не видел уже пятнадцатьлет. Но сентиментальных чувств этот голос не вызвал. Лили прострелила отцу голову, убила его, ранила и самого Ноя в левое плечо и правоебедро,когдаему былошестнадцатьлет,поставивкрестна любви,которуюон мог бык ней питать. – Покрышки, должно быть, порезаны,– предупредил он женщину,– так что посылайтегрузовик с безбортовой платформой, а не обычный тягач. – Он назвал адрес, по которому аварийная служба могла забрать автомобиль, и название салона и фамилию дилера, куда его следовало доставить. – Забирать лучше утром. Не стоит никогопосылать,пока Щенята не выдохлись. – Кто? – Если вы не читали комиксы Скруджа Макдака, моя литературная аллюзия вам ничегоне скажет. В этот самый момент официантка в ковбойском наряде принесла бутылку «Дос Экиса». – В семнадцатьлет я хотела получитьхарактерную работув Диснейленде,но мне отказали. – Характернуюработу? – переспросилНой, отключая телефон. – Вы понимаете, ходить по парку в костюме, фотографироваться с людьми. Мне хотелось быть Минни Маус или, возможно, Белоснежкой, но меня нашли слишком 4 Действительно, южнокалифорнийский Анахайм определенно не Дикий Запад. 5 Джексон , Алан (р. ) – певец, известный исполнитель в жанре кантри.

грудастой. – У Минни-тогрудьплоская. – Да, конечно,она же мышка. – Логично,– кивнул Ной. – А насчет Белоснежки… они полагали, что она должна выглядетьневинной. Уж не знаю почему. – Если бы Белоснежка была такой же сексапильной, как вы, люди могли задаться вопросом: а чем она занималась с этими семью гномами… и, возможно, их ответы разошлисьбыс версиейДиснея. Девица просияла. – Да, в этом что-то есть,– согласилась она, потом разочарованно вздохнула: – Но вообще-томне хотелосьбытьМинни. – Мечтыникак не хотятумирать. – Этоточно. – Из васполучиласьбыотличная Минни. – Вы думаете? Он улыбнулся: – Счастливчик Микки. – Вы такоймилый. – Моя тетя Лили так не думала. Она стреляла в меня. – Не принимайте близко к сердцу,– посоветовала официантка. – Нынче у всех в семьях нелады. – И двинуласьдальше. В музыкальном автомате Алана Джексона сменил Гарт Брукс6 , и поля всех стетсонов у стойки опустились в грустном соболезновании. Но как только он уступил место«Дикси чикс»7 ,стетсонырадостнозаколыхались. Ной уже ополовинил бутылку, когда кусок мяса, замаринованный в масле для волос и пряном одеколонеи одетыйв черныеджинсы и футболку с надписью«ЛЮБОВЬ – ВОТ ОТВЕТ», проскользнул в кабинку, устроился напротив и спросил: «Есть у тебя предсмертноежелание?» – А тысобираешься дароватьмне его? – Не я. Я – пацифист. – Вокруг правой руки пацифиста обвилась тщательно прорисованная гремучая змея. Она щерила зубы на тыльной стороне ладони, глаза сверкали ненавистью. – Но ты должен понимать, что слежка за таким влиятельным человеком,как конгрессменШармер,большая глупость. – Мне и в головуне приходило,чтоконгрессменможетнаниматьбандитов. – А когоещеемунанимать? – Я думал,чтоя уже не в Канзасе. – Знаешь,Дороти,там,гдетысейчас,маленьких собачек,как Тото,подстреливают 6 Брукс , Гарт (–) – певец, самый популярный исполнитель в стиле кантри х годов. 7 «Дикси чикс » – группа, выпустившая в начале х годов несколько альбомов в стиле кантри.

для развлечения. А девушеквродетебя затаптывают,если они не освобождаютдорогу. – Отцы-основателистранымогутэтимтолькогордиться. Глаза незнакомца, до того пустые, как сердце социопата, вдруг наполнились подозрительностью. – Слушай… а тыне из политических психов? Я-тодержал тебя за частногошпика, которыйза несколькодоллароввынюхивает,чтотворится в чужих спальнях. – Мне нужно побольше,чем несколько. Сколько стоиттвой«Навигатор»? – спросил Ной. – Он тебене по карману. – Мне дадуткредит. Пацифист рассмеялся. Когда официантка направилась к ним, он отогнал ее взмахом руки. Затем достал свернутыйи заклеенный лентой пакетиз вощеной бумаги и бросил на стол. Ной молча пил пиво. Сжимая и разжимая правуюруку,словноразминаясьпередтем,как щипатьдетейи монашек,пацифистпродолжил: – Конгрессмен – человек благоразумный. Конечно, взяв клиенткой его жену, ты прописался в станееговрагов. Но он хочет,чтобытысталегодругом. – Истинныйхристианин. – А вот обзываться не надо,– всякий раз, когда пацифист сжимал кулак, пасть змеиширокораскрывалась. – По крайнеймере,взгляни на егомирноепредложение. Ной взял пакет, снял ленту, развернул, наполовину извлек толстую пачку сотенных. – Тут в три раза больше, чем ты выручил бы за свой ржавый «Шевроле». Плюс стоимостьфотокамеры,оставшейся на переднемсиденье. – Но на «Навигатор»не хватит,– заметилНой. – Мы не ведемпереговоры,Шерлок. – И чтоотменя потребуется? – Сущий пустяк. Ты ждешь несколько дней, потом говоришь клиентке, что не отходил от конгрессмена ни на шаг, но он доставал свою штучку из штанов, только когдахотелотлить. – А как насчеттехразов,когдаон ставилраком всю страну? – По твоемутонуне скажешь,чтотыхочешьс ним подружиться. – У меня как-тоне складываются отношения с людьми… но я готовпопробовать. – Рад это слышать. Откровенно говоря, я уже начал волноваться. В фильмах частныедетективытакие неподкупные,они предпочитают,чтобыим вышибли зубы,но клиентане предают. – Я в кино не хожу. Указывая на пакет,в которыйНой уже засунул деньги,пацифистспросил:

– Разветыне понимаешь,чтоэто? – Отступные. – Я про пакет. Это пакет для блевотины. Раздают в самолетах. – Его улыбка поблекла. – Как… тыникогдатакойне видел? – Я не путешествую. – У конгрессменаотменноечувствоюмора. – Он истерик. – Ной свернул пакети засунул егов карман. – Он говорит,чтоденьгидля негоне болеечем блевотина. – Философ,однако. – Знаешь,то,чтоу негоесть,лучшеденег. – Ты,конечно,не про остротуума. – Я про власть. Если у тебя достаточно власти,ты можешь поставитьна колени любогобогача. – И ктосказал этопервым? ТомасДжефферсон? Эйб Линкольн? Пацифистпокачал головойи ткнул пальцемв грудьНоя. – Тыкипишьотзлости,не так ли? – Абсолютно. Она так и распираетменя. – Тебенадобыприсоединиться к «Кругу друзей». – Звучиткак квакеры. – Это организация, которую основал конгрессмен. Так он сделал себе имя, до того, как пришел в политику… Помогал трудным подросткам, направлял их на путь истинный. – Мне тридцатьтри,– внесясностьНой. – «Круг» теперь охватывает все возрастные группы. И действительно приносит пользу. Ты узнаешь, что в жизни есть, возможно, миллион вопросов, но ответ только один… – Который ты носишь на груди,– догадался Ной, указав на надпись на футболке: «ЛЮБОВЬ – ВОТ ОТВЕТ». – Люби себя,люби своихбратьеви сестер,люби природу. – Такиезаповедивсегданачинаются с «любисебя». – Иначе и не должно быть. Ты не можешь любить других, пока не полюбишь себя. Мне было шестнадцать, когда я присоединился к «Кругу», семь лет тому назад. Настоящий плохиш. Продавал наркотики, употреблял наркотики, мог за просто так избитьчеловека,связался с бандой. Но теперьисправился. – Теперьтыв бандес большимбудущим. Пасть змеи на внушительном кулаке широко раскрылась. Его обладатель рассмеялся. – Тымне нравишься,Фаррел. – Я всемнравлюсь.

– Ты можешьне одобрятьметодыконгрессмена,но у негоестьидеи,которыевсехнас сблизят. – Цель оправдываетсредства,так? – Видишь,в тебеопятьговоритзлость. Ной допил пиво. – Такие парни, как ты и конгрессмен, предпочитали прятаться за спиной Христа. Теперьэтопсихология и самооценка. – Программы, отталкивающиеся от Христа, получают слишком мало средств налогоплательщиков,чтобыдаже изображатьблагочестие. – Громила выскользнул из-за стола, выпрямился во весь рост. – Ты же не собираешься взять деньги и не выполнить обещанного,так? Ты действительнозадуришьголовуегожене? Ной пожал плечами: – Она всеравномне не глянулась. – Худосочная сука,не так ли? – Сухая, как галета. – Но для мужа она – пропуск в высшее общество. Значит, ты уйдешь отсюда и сделаешьвсе,чтоположено? Ной вскинул брови: – Что? Ты предлагаешь… тыхочешь,чтобыя отдалэтотпакетс деньгамикопам и подална конгрессменав суд? На этотразпацифистне улыбнулся. – Наверное,мне следовалосказать:поступишьпо-умному. – Я простохотелуточнить,– заверилегоНой. – Как бы эти уточнения не привели тебя в гроб. – Змееносец развернулся и, покачиваясь, двинулся к выходу из таверны,демонстрируя всем желающим мастерство татуировщика. Сидящиеу стойки и за столиками ковбои повернулись,подгоняя еговзглядами. Будь они истинными всадниками пурпурной зари, а не специалистами по компьютерным сетям и торговцаминедвижимостью,один из них из принципадал быемупинка. Когда за пацифистом закрылась дверь, Ной попросил несостоявшуюся Минни повторитьзаказ. Она принеслазапотевшуюбутылку «Дос Экиса»и спросила: – Этотпарень– бандит? – Вродетого. – А вы– коп. – Бывший. Неужели заметно? – Да. И на вас гавайская рубашка. Копы в штатском любят гавайские рубашки, потомучтоподней легкоспрятатьпистолет. – Ну, я под ней ничего не прячу, – солгал Ной, – за исключением пожелтевшей

майки,которуюследоваловыброситьпятьлеттомуназад. – Мой отецлюбил гавайскиерубашки. – Ваш отец– коп? – Был, пока егоне убили. – Извините. – Я – Френсина,меня назвали в честьпесни «Зи-зи топ»8 . – Почему многим копам прошлогонравилась«Зи-зи топ»? – спросил он. – Может,в качествеантидотак томудерьму,котороепели «Иглз»9 ? Ной улыбнулся: – Я думаю,тыв чем-топрава,Френсина. – Моя сменазаканчивается в одиннадцать. – Тыменя искушаешь,– признал он. – Но я женат. Глянув на егоруки и не обнаружив кольца,она спросила: – Женатна чем? – Теперьтызадаешьтрудныевопросы. – Не такиеони и трудные,если бытьчестнымс самим собой. Ноя так увлекли ее тело и красота,что до этогомомента он не замечал доброты, которойсветилисьглазаФренсины. – Может,на жалостик себе,– попытался он назватьсвоюсуженую. – Только не ты,– не согласилась девушка, словно хорошо его знала. – Скорее это злость. – Как называетсяэтотбар,«Огненная вода»или «Философия»? – После того как слушаешь кантри-мюзик с утра до вечера каждый день, поневоле начнешьфилософствовать. – Черт,из тебя вышлабыотличная Минни, – он говорил отдуши. – Ты,должно быть,такой же, как мой отец. Та же гордость. Честь,как он говорил. Но в наши дни честь– этодля неудачников,воттыи наливаешься злостью. Он смотрелна нее,искал ответи не находил. В добавлениек добротеон увиделв ее глазахи грусть,откоторойзащемилосердце. – Тебя зовутк другомустолику. Она продолжала смотретьНою в глаза. – Если когда-нибудьразведешься,тызнаешь,гдея работаю. Он проводил ее взглядом. Потом, между глотками, пристально изучал бутылку, словнопытался разглядетьза стекломсмыслжизни. А когда в ней не осталось ни капли, ушел, оставив Френсине щедрые чаевые, превосходившиесчетза двебутылки пива. Городскиеогни желтизнойподсвечиваличерноенебо. Высоко над головойсеребряным 8 «Зи-зи топ » – трио из Хьюстона, штат Техас, дебютировавшее в г. и выступающее, пусть и в несколько измененном составе, до сих пор. «Френсина» – первый хит группы, принесший ей общенациональную известность (альбом «Рио-Гранде мад», г. ). 9 «Иглз » – один из самых популярных ансамблей кантри-рока. Возник в Лос-Анджелесе в г. Мировую славу принесла «Иглз» песня «Отель «Калифорния». В г. группа распалась.

долларом висела полная луна. Черный небосвод сиял яркими, такими далекими звездами. Ной зашагал на восток, обдаваемый ветерком, который поднимали проносящиеся мимо автомобили, пытаясь установить,следят ли за ним. Но «хвост» обнаружить не удалось. Очевидно, подручные конгрессмена потеряли к нему всякий интерес. Его нарочитая трусостьи живость,с которойон предалсвоегоклиента,убедили их, чтоони имеютдело,по современнойтерминологии,с добропорядочнымгражданином. Он снял с ремня телефон, позвонил Бобби Зуну, договорился о встрече,чтобытот отвезегодомой. Прошагав еще милю, вышел к универсаму, работающему круглосуточно. «Хонда» Бобби, согласно договоренности, стояла около ящика с пожертвованиями для Армии спасения. Когда Ной плюхнулся на пассажирское сиденье, Бобби, двадцатилетний, худой, с жидкой козлиной бороденкой и чуть отсутствующим взглядом давнишнего поклонника «экстази»,увлеченноковырял в носу. Ной поморщился: – Этоотвратительно. – Что? – спросил Бобби,не извлекая указательныйпалециз правойноздри. – Слава богу,хотьне засталтебя за игройв карманныйбильярд. Поехали отсюда. – Там былокруто. – Бобби повернул ключ зажигания. – Болеечем. – Круто? Идиот,мне нравился этотавтомобиль. – Твой «шеви»? Это же кусок дерьма. – Да, но этобыл мой кусок дерьма. – И всепрошлодаже лучше,чем я ожидал. Материала у нас теперьвышекрыши. – Да, – безэнтузиазмасогласился Ной. – Этотконгрессмен– цвибак. – Он кто? – Этопо-немецки. Дважды поджаренныйгренок. – Где тыэтоберешь? – Беру чего? – Все этицвибаки? – Мысленно я постоянно работаю над сценарием. В школе кинематографии нас учат,чтовсеможетстатьосновойсценария, а уж это темболее. – Ад как местовремяпрепровождения – главныйгеройфильма Бобби Зуна. С серьезностью, на какую способны только двадцатилетние с козлиной бородкой, убежденные,чтокино – этои естьжизнь,Бобби ответил: – Ты– не герой. Главная мужская роль– моя. У тебя – рольСандрыБаллок. Глава 4

Через лес, все дальше и дальше, от зацелованных ночью холмов к укутанным темнотой долинам, из царства деревьевна поле спешит мальчик-сирота. Поле выводит егок изгороди. Он поражен тем,что всеещежив. Не решается поверить,что убийцыпотеряли его след. Конечно,они где-торядом,по-прежнему ищутего,хитрыеи неутомимые. Изгородь, старая, нуждающаяся в починке, громко скрипит, когда он перелезает через нее. Спрыгнув на землю, он замирает,сидя на корточках, прислушиваясь. Встает, лишьубедившись,чтоподнятыйим шум не привлек ничьеговнимания. Облака,редкими овечками плывшиепо небу,вдругсгрудилисьвокругпастуха-луны. В темноте ночи силуэты построек выглядят загадочными. Амбар, конюшня, коровник,навесы,сараи. Он торопливопроходитмимо. Тихое мычание коров, всхрапывание лошадей – не реакция на его вторжение. Эти звуки естественны для ночи на ферме, так же как бьющие в нос запахи животных и навоза,перемешанногос соломой. Утоптанную землю хозяйственного двора сменяет недавно выкошенная лужайка. Бетонная кормушка для птиц. Розы на клумбах. Лежащий на боку велосипед. Шпалера, увитая винограднойлозой,большиелистья,гроздиягод. За шпалерой опять лужайка – и наконец дом. Кирпичные ступени ведутк заднему крыльцу. Дверьоткрываетсялегко,безскрипа. Мальчик замирает на пороге, его волнуют и риск, на который он идет, и преступление, которое готов совершить. Мать воспитывала его в строгости; но, чтобы пережитьэтуночь,он должен украсть. Более того,ему оченьне хочется подвергатьриску этих людей,кем бы они ни были. Если убийцы придутк этому дому, когда он будетвнутри, они не пощадят никого. Они не знаютжалости,не оставляютживых свидетелей. Но если он не найдетто,чтоему нужно, в этомдоме,придется идтив соседнийили следующий за ним. Он вымотался, его гложет страх, он остался один, ему нужен план действий. Хотьна какое-товремя он должен остановиться,оглядеться,подумать. На кухне, осторожно прикрыв за собой дверь, он застывает, не дыша, прислушивается. В домецариттишина. Очевидно,он никогоне разбудил. Буфет за буфетом, ящик за ящиком… Он находит свечи, спички, задумывается, нужны ли они ему,оставляетна месте. Наконецмаленький фонарик. Ему нужно кое-что еще,и быстрыйосмотрпервогоэтажа убеждаетего,что поиски придется продолжитьна втором. У лестницы его парализует страх. А если убийцы уже здесь? Наверху. Затаились в темноте. Ждут,когдаже он их найдет. Сюрприз. Нелепо. Такие игрыне для них. Они полны злобы,им важен только результат. Будь они здесь,он быуже погиб.

Он мал, слаб, одинок, обречен. И чувствует, что ведет себя глупо, продолжая колебаться, когда логика подсказывает ему, что опасаться нужно только одного: его поймаютлюди,спящиенаверху. Наконец он поднимается по лестнице. Ступени возмущенно поскрипывают. Он стараетсядержаться ближе к стене,чтобысвестискрип к минимуму. Лестницавыводитегов короткий коридор. С четырьмя дверьми. За первой– ванная. За второй– спальня. Прикрывая фонарик рукой,он входит. Мужчина и женщина лежат в кровати,крепко спят. Оба похрапывают,мужчина – громче, женщина – едва слышно. На комоде декоративный поднос, на нем – монеты и бумажник мужчины. В бумажнике – одна десятка, две пятерки, четыре долларовых купюры. Хозяева – небогатые люди, и мальчик стыдится того, что вынужден взять их деньги. Дает себе слово, что когда-нибудь,если останется жив, вернется в этот дом и отдастдолг. Ему нужны и монеты,но он их не касается. Его трясетот страха и напряжения, он можетих выронить,разбудивфермераи егожену. Мужчина что-тобормочет,поворачивается на бок… но не просыпается. Быстро и бесшумно ретировавшись из спальни, мальчик замечает движение в коридоре,луч фонаря выхватываетпару блестящих глаз, белый оскал зубов. Он чутьне вскрикиваетотнеожиданности. Собака. Черно-белая. Заросшая шерстью. Он умеетнаходитьобщий язык с собаками, этане исключение. Она обнюхиваетего, радостновиляя хвостом,ведетпо коридорук другой,приоткрытойдвери. Должно быть,собака и вышла из этой двери. А теперь,ещераз посмотревна своего нового друга, перескакивает через порог, словно приглашает его в какое-то волшебное путешествие. На двери стальная табличка с выгравированной лазером надписью: «ЦЕНТР УПРАВЛЕНИЯ ЗВЕЗДОЛЕТОМ. Капитан КертисХэммонд». После короткого колебания незваный гость следом за собакой входит в «Центр управления». Комнатамальчика,на стенах– постерыфильмово монстрах. На полках – фигурки героевфантастических фильмов и модели звездолетов. В углу скалит зубыпластиковый полноразмерныйчеловеческийскелет,словносмерть– этооченьвеселая забава. Один постер, возможно, указывает на то, что пристрастия капитана Кертиса Хэммонда начинают меняться. На нем изображена Бритни Спирс, с глубоким вырезом на груди,голымживотоми агрессивнойулыбкой. Она так и притягиваетк себевзгляд… в чем-то такая же пугающая, как клыкастые, зубастые, хищные монстры, противостоящиечеловекув фантастических фильмах. Юный пришелец отводит глаза от поп-дивы, удивляясь тому, что может

проявлять какие-то иные эмоции, помимо страха и горя, учитывая, что пришлось ему пережитьв этуночь. Под постером Бритни Спирс, укрывшись простыней, спит на животе Кертис Хэммонд, не подозревая о том, что в центр управления звездолетом проникли посторонние. Ему лет одиннадцать, может, двенадцать, но для своего возраста он маловат,ничутьне вышеночногогостя,которыйсейчасстоиту егокровати. Мальчик жестоко завидует Кертису Хэммонду, не потому, что тот сладко спит. Причина в том, что Кертис – не сирота, он не одинок в этом страшном мире. На мгновениезавистьвдругперерастаетв ненависть,такую яростную,что мальчика так и подмываетударитьспящегоКертисаи унятьневыносимуюболь,разделивеена двоих. Дрожа от внезапно поднявшей ярости, мальчик, однако, не дает ей вырваться изпод контроля, не трогаетКертиса. Ненавистьисчезаеттак же быстро,как появилась, горе, которое она вдруг оттеснила на второй план, возвращается, словно серый зимний пляж, открывающийся взору,когдаприлив сменяется отливом. На столике у кровати лежат несколько монет и полоска использованного бактерицидногопластыря с пятном крови на марлевой подложке. Крови совсем ничего, но незваный гостьвидел в эту ночь столько насилия, что по его телу пробегаетдрожь. Монетыон не трогает. В сопровождении собаки мальчик-сирота отходит к дверному шкафу. Дверца приоткрыта. Он распахиваетеешире. Лучом фонаря пробегаетпо одежде. Кросс по лесам и полям не прошел даром: он исцарапан, исколот шипами, измазан землей. Ему хочется принять горячую ванну, отдохнуть,но позволить себе он может единственное– чистуюодежду. Собака наблюдает, склонив голову набок, в полном замешательстве, не в силах понять,чтопроисходит. У Кертиса Хэммонда уворовываютрубашку, джинсы,носки и кроссовки, а он сладко спит, словно его кто-то заколдовал. Будь он настоящим капитаном звездолета, его команда могла бы статьжертвой пожирающих мозги инопланетян или егозвездолетпо спирали затянуло быв гравитационныйводоворотчерной дыры,пока он грезил о Бритни Спирс. Не превратившись в пожирающего мозги инопланетянина, но едва передвигая ноги, словно попав в полепритяжения черной дыры,незваныйгостьвозвращается к открытой дверикомнаты,собака следуетза ним по пятам. В фермерском домепо-прежнему тихо,луч фонарика никого не находитв коридоре второгоэтажа. Однако инстинкт самосохранения заставляет мальчика замереть,едва он переступаетпорог. Что-то не так. Слишком уж глубокая тишина. Может, проснулись родители Кертиса. Чтобы добраться до лестницы,он должен миноватьих дверь,которую,не подумав,

оставил приоткрытой. Если фермер и жена пробудились,они наверняка вспомнили, что плотнозакрыли дверь,преждечем лечьспать. Он возвращается в спальню, где Бритни Спирс и монстры наблюдают за ним со стен,всежутко голодные. Выключаетфонарик,набираетполную грудьвоздуха. Начинает сомневаться в правоте инстинкта, прогнавшего его из коридора. Потом вдруг замечает,что собака болеене виляет хвостом,даже поджала его. И замерла,так же как он. В темноте выделяются серые прямоугольники: зашторенные окна. Мальчик пересекает комнату, стараясь вспомнить, где что стояло, чтобы ни на что не наткнуться. КертисХэммондчмокаетгубами,вертится подпростыней,но не просыпается. Легкое движение пальцев открывает защелку. Незваный гость поднимает нижнюю половину окна,выскальзываетиз комнатына крышукрыльца,оборачивается. Собака стоиту окна, положив передниелапы на подоконник, словно готовабросить хозяина радиновогодругаи ночных приключений. – Оставайся,– шепчетмальчик-сирота. На корточках он осторожно крадется к краю крыши. Когда оборачивается вновь, собака жалобно скулит,но не решается последоватьза ним. Мальчик крепкий, с отличной координацией. Прыжок с крыши крыльца для него сущий пустяк. Он приземляется на согнутыеноги,падает,катится по влажной отросы траве,легковскакивает. Проселок с изгородями по обестороны,за которыми тянутся луга,политыйчем-то масляным,чтобыизбавиться отпыли,ведетк асфальтированнойдороге,проложенной в паре сотен ярдов к западу. Торопясь, мальчик оставляет за спиной почти половину дистанции,когдадонегодоносится собачийлай. Вспыхивают, гаснут, снова вспыхивают огни в доме Хэммондов, море света прогоняеттьму,словно компания светящихся призраков выбрала этотфермерский дом для ночногокарнавала. Со светомприходят крики, душераздирающиедаже на таком расстоянии,не просто крики тревоги,но вопли боли и ужаса. Самыегромкие большепохожи не на человеческие звуки, а на пронзительный визг насмерть перепуганных свиней, увидевших нож в руках мясника. Но что-то в этих криках естьи человеческое,несчастныеХэммонды, должно быть,просятоставитьих в живых,не убивать. Убийцы подобрались к нему даже ближе, чем он ожидал. Когда он вышел в коридор на второмэтаже,еговспугнула не приоткрытая дверьв спальню старшихХэммондов,не опасение, что фермер и жена проснулись. Инстинкт самосохранения предупредил его о том,что охотники, которыежестоко расправилисьс егосемьей,спустилисьс гор и через дверьчерногоходавошли в домХэммондов. Убегая в ночь, стараясь обогнать крики и чувство вины, которое они в нем

вызывают, мальчик жадно хватает ртом холодный воздух, потом со свистом вырывающийся из груди. Его сердцеотчаянно бьется, стремится выскочитьиз клетки с ребрамивместопрутьев. Пленница-луна вырывается из облачной темницы, и масляный проселок под быстрыминогами мальчика поблескиваетотраженным светом. Добравшисьдо дороги,он уже не слышитужасных криков, только своепрерывистое дыхание. Повернувшись, видит, что свет горит во всех окнах, понимает, что убийцы обыскиваютчердак,чуланы,подвал. Скорее черная, чем белая – идеальный камуфляж для лунной ночи,– из темноты вырывается собака. Она бросается к мальчику, прижимается к его ногам, оглядываясь на домХэммондов. Бока собаки раздуваются и сжимаются,еетрясетотстраха,так же как мальчика. Тяжелое дыхание перемежается жалобным поскуливанием, но мальчик не поддается желанию сестьрядом с собакойи поплакатьвместес ней. Асфальтированная дорога уходит на север и на юг, в неведомые края. И любое выбранноеим направление,скореевсего,приведетвсек тойже страшнойсмерти. Пустынную тьму Колорадо не тревожат ни приближающиеся фары, ни удаляющиеся задние фонари. Задерживая дыхание, мальчик слышит лишь тишину и поскуливаниесобаки,но не шум автомобильногодвигателя. Он пытается отогнать собаку, но та отгоняться не хочет. Она твердо решила связатьсвоюсудьбус егосудьбой. Не желая брать на себя ответственность даже за маленькую зверюшку, но смирившись с неизбежным… и где-то даже благодарный за то, что теперь он не один, мальчик поворачиваетналево,на юг, потому что на севередорогаподнимается на холм. Он не уверен,чтоемухватитсил долгобежатьв гору. По правую руку тянется луг, по левую стоят высокие часовые-сосны,салютуя луне верхними ветвями. Его шаги по обочине, между деревьями и асфальтом, гулко разносятся в тишине. Он боится, что рано или поздно звук этот привлечет преследователей. Еще один раз он оглядывается, но только один. Потому что видит пульсирующие языки пламени на востоке, поднимающиеся к темному небу, знает,что это горит дом Хэммондов. Обгоревшиедо костей,тела мертвыхникак не помогутполиции установить убийц. Поворот дороги, и деревья скрывают от него пожарище,а выйдя из-за поворота,он видит грузовик, стоящий на обочине. Фары потушены, горят только подфарники и задние огни, но двигатель работает на холостых оборотах, мерно рычит, словно большущийзверь,которыйдолгобежал, а теперьдремлетстоя. Мальчик переходитс бега на быстрый шаг, стремясь приглушить и звуки шагов, и шум вырывающегося изо рта воздуха. Словно прочитав его мысли, собака держится

рядом с ним,не идет– крадется,прижимаясь к земле,большенапоминая кошку. Кузов грузовика обтянут брезентовыми крышей и стенами. Задний торец открыт, если не считатьнизкогоборта. Подойдя к заднему бамперу, чувствуя, что задние огни освещают его, как прожекторы,мальчик слышитголоса. Двое мужчин болтаюто пустяках. Он осторожно смотрит вдоль борта на стороне водителя, никого не видит, перемещается к противоположному борту. Двое мужчин стоят спиной к асфальту, глядя на лес. Лунный светсеребритдугообразныеструимочи. Он не хочет подвергать опасности этих людей. Если он останется здесь, они, возможно, умрут, не успев опорожнить мочевые пузыри: остановка продлится дольше, чем они планировали. Однако на своих двоих ему не удастся оторваться от преследователей. Борт крепится ко дну кузова петлями. Два запорных болта фиксируют его в вертикальномположении. Мальчик осторожно поворачивает и выдвигает правый запорный болт. Поддерживая борт, проделывает то же самое с левым. Опускает борт. Петли хорошо смазаны, не скрипят. Он мог бы встать на бампер и перелезть через борт, но его четвероногомудругутакоене подсилу. Понимая, что задумал его новый хозяин, собака запрыгивает в кузов, мягко приземлившись среди груза, не перекрывая звуковой порог, установленный тихим урчаниемдвигателя. Мальчик залезаетпод прикрытиебрезента. Поднять борт изнутри – работа не из легких, но, стиснув зубы, он справляется. Загоняет в ушко один запорный болт, потом второй,аккуратв тотмомент,когдамужчины вдруггромко смеются. За грузовиком дорогапо-прежнему пустынна. Параллельныеразделительныеполосы, желтыеднем,под морозно-белой луной стали белыми,и мальчику они представляются двойным бикфордовым шнуром, по которому, шипя и дымясь, к нему приближается ужас. «Поторопитесь ,– молит он мужчин, словно усилием воли может заставить их сдвинуться с места. – Поторопитесь». Шаря руками вокруг, он обнаруживает, что грузовик везет одеяла. Некоторые свернутыи легкораскатываются. Другиесложеныв тюки и перевязаныверевкой. Его правая рука находит гладкую кожу, крутой изгиб задней луки, плавный – подушки,переднююлуку,рог:седло. Среди одеял лежат и другиеседла,гладкие,как первое,и украшенныеорнаментами, которыепод любопытными пальцами мальчика рассказываюто парадах,красочных шоу, родео. Инкрустации, холодныена ощупь, сделаны, должно быть,из серебра,черепаховых панцирей,сердолика,малахита,оникса. Водитель снимает грузовик с ручного тормоза. Выворачивает руль, возвращаясь с

обочины на асфальт, камешки, подхваченные вращающимися колесами, улетают в темноту. Грузовик катится на юго-запад, двойной бикфордов шнур все разматывается и разматывается, придорожные столбы с электрическими и телефонными проводами ассоциируются у мальчика с солдатами, марширующими к полю сражения, расположенному за горизонтом. Среди груд одеял и седел,окутанный приятными запахами фетра, овчины, кожи и, конечно же, лошадей, мальчик-сирота и приблудная собака жмутся друг к другу. Они связаны утратой близких и обостренным инстинктом выживания. Они едут в незнакомыекрая, навстречуневедомомубудущему. Глава 5 В среду,ближе к вечеру,потеряв деньна поиски работы,Микки Белсонг вернуласьв трейлерный городок, украшенный жалкими клочками зелени, еще устоявшей под неистовым жаром немилосердного солнца. О торнадо, главном враге трейлерных городков в равнинных штатах,здесь,в Южной Калифорнии, знали только понаслышке, но, спасибо летней жаре, к августуих территория представляла собой жалкое зрелище. Не хватало только землетрясения, которое могло разнести такой городок не хуже торнадо. Не первой молодости передвижной дом тети Дженевы более всего напоминал гигантскую печь, построенную с тем, чтобы одновременно жарить несколько коровьих туш. А может,какой-тозлобныйбогСолнца жил в этихметаллических стенах,потому чтовоздухвокругтрейлерамерцал,будтоегозаполняли душимятущихся демонов. Войдя в трейлер, Микки удивилась тому, что мебель еще не самовоспламенилась. Тетя Дженева сдвинула всеокна, чтобыустроитьсквозняк, но в этотавгустовский день воздухпростоне желал шевелиться,загустевдоплотностиводы. В крохотной спальне Микки сбросила отдавившие пальцы туфли на высоких каблуках. Сняла дешевыйкостюмиз хлопчатобумажной ткани и колготки. Микки подумала о душе, но со вздохом отказалась от этой мысли: в ванной одно маленькое окошечко, недостаточное для вентиляции в такую жару, и вместо душа получиласьбыпарная. Она надела белые шорты и красную китайскую блузу без рукавов. Посмотрелась в зеркалона двери. Выгляделаона оченьдаже хорошо,пустьна душеи скребли кошки. Когда-то она гордилась своей красотой. Теперь задавалась вопросом: а стоило ли гордиться тем,чтодалосьбезовсяких усилий,безмалейшихжертвс еестороны? За последний год,ломая себя черезколено,преодолевая собственноеупрямство,тут она ничем не уступала мулу, не желающему тянуть плуг, Микки пришла к малоприятному заключению:жизнь еена текущиймоментрастраченапопусту,а чтобы

найти тому виновника, достаточно подойти к зеркалу. И злость, которую она выплескивалараньшена других,обратиласьна неесаму. Однако постоянно подбрасыватьдровишки в костерзлости– уделраздражительных и слабых людей, к каковым Микки не относилась. Так что со временем жгучее чувство ненавистик себеподостыло,уступивместодепрессии. Прошла и депрессия, и теперь изо дня в день Микки жила ожиданием перемен. Разумеется,к лучшему. Одарив еекрасотой,судьбаболееничем не проявила щедрости. Вот почему Микки и не могла понять, чем вызвано это сладкое предчувствие. Конечно же, ее терзали сомнения. Вдруг ожидания напрасны? Но в эту неделю, проведенную у тети Дженевы, она каждое утро просыпалась с убеждением,чтопеременыгрядут,радостные,знаменательныеперемены. Разумеется, еще неделя безрезультатных поисков работымогла вернутьдепрессию. Кроме того,не рази не двана деньв ней опятьвспыхивалазлость. Не такая жгучая, как в не стольуж далеком прошлом,ещене костер– искорка, но именно из искры,бывало,и разгоралосьпламя. Долгий день с чередойотказов измотал ее и духовно,и физически. И собственная эмоциональная неустойчивостьпугала Микки. Босиком она прошла на кухню, где тетя Дженева готовила обед. Маленький электрический вентилятор, стоявший на полу, крутил горячий воздух,но не охлаждал его. Действительно, разве можно охладить кипящий суп, помешивая его деревянной ложкой? Из-за преступной глупости или глупой преступности чиновников Калифорнии, ведающих вопросами электроснабжения, в начале этого лета штат столкнулся с серьезной нехваткой электроэнергии. Чтобы ликвидировать кризис, ее пришлось покупать в других штатах по очень высоким ценам. Соответственно, прыгнула вверх и плата за электричество. Так что теперь тетя Дженева не могла включить кондиционер. Посыпая салат с макаронами тертым пармезаном, тетя Джен одарила Микки улыбкой, которая могла бы очароватьдаже райского змея-искусителя, настроив его на благодушный лад. Когда-то золотые,волосы Джен заметно поблекли, в них появились седые пряди. Однако лицо оставалось гладким, потому что с возрастом она заметно располнела, а россыпь веснушек и зеленые глаза выдавали присутствие юной девушки, прячущейся за фасадомшестидесятилетнейматроны. – Микки, сладенькая,удачнопровеладень? – Гнусный день,тетяДжен. – Слушай,мне всегдатак не нравилосьэтослово. – Оно ничем не хуже других, но, если тебе не нравится, я найду другое. Ужасный день. – Понимаю. Тогдапочемубытебене выпитьстакан лимонада? Я сделаласвежий.

– Знаешь,я быпредпочлапиво. – Есть и пиво. Твойдядя Вернон любил выпитьвечеркомпару банок ледяногопива. Тетя Джен пиво не пила. Вернон уже восемнадцать лет лежал в земле. Однако Дженева держала в холодильнике любимое пиво мужа, а если его никто не выпивал, периодическизаменяла старыебанки,у которыхистексрок хранения, новыми. Уступив Вернона Смерти, она твердо решила не отдавать ей ни дорогие сердцу воспоминания, ни устоявшиеся семейныетрадиции. Толькоплоть– ничегобольше. Микки открылабанку «Будвайзера». – Они думают,чтоэкономика катится в тартарары. – Кто думает,дорогая? – Все,с кем я говориланасчетработы. Поставив миску салата на стол, Дженева начала резать поджаренные куриные грудки для сандвичей. – Просто тебе попадались пессимисты. Для одних экономика всегда катится в тартарары, тогда как другие всем довольны. Ты обязательно найдешь работу, сладенькая. Ледяноепивоуспокаивало. – Как тебеудается всегдапребыватьв радужном настроении? – Легко,– не отрываясь от куриных грудок, ответила Дженева. – Для этого достаточнооглядетьсявокруг. Микки огляделась. – Извини, тетя Джен, но я вижу маленькую кухню староготрейлера,по которому давноуже плачетсвалка. – Тогда ты не знаешь, куда смотреть, сладенькая. В холодильнике тарелочка с огурцами, оливки, миска с картофельным салатом, кое-что еще. Тебя не затруднит поставитьвсеэтона стол? Доставая из холодильника сыр,Микки спросила: – Тыждешьв гостифутбольнуюкомандуили как? Дженева поставилана столнарезанныекуриныегрудки. – Разветыне заметила… столсервированна троих. – Так у нас к обедугость? Ей ответил стук. Дверь в кухню была открыта, чтобы улучшить циркуляцию воздуха,поэтомуЛайлани постучалав двернойкосяк. – Заходи, заходи, это солнце тебя сожжет! – крикнула тетя Дженева, словно приглашаладевочку не в печь-трейлер,а в прохладныйоазис. Подсвеченная сзадиклонящимся к горизонтусолнцем,в шортахцветахаки и белой футболке с маленьким зеленым сердечком на груди, Лайлани вошла, позвякивая стальнымортопедическим аппаратомна левойноге,хотя три ступеньки она преодолела бесшумно.

И Микки вдруг поняла, что ее безуспешные поиски работы – сущая ерунда в сравнении с тем, что выпало на долю этой девочки. Так что не ей называтьпрожитый день гнусным. Потому-то это слово так и покоробило тетю Дженеву. В общем, с появлением девочки-инвалида Микки, к своему изумлению, вновь ощутила то самое радостноеожидание перемен,которое,после приездав трейлерныйгородок,не позволяло ейс головойуйтив пучину жалостик себе. – Миссис Ди, – обратилась Лайлани к Дженеве,– ваш розовый куст, от которого мурашки бегутпо коже, толькочтоедване прихватилменя. Дженева улыбнулась: – Если выи поссорились,дорогая,я уверена,чтоинициативаисходилаоттебя. Большим пальцемизуродованной руки Лайлани указала на Дженеву и повернуласьк Микки: – Она – оригинал. Где тыеенашла? – Она – сестрамоегоотца,так чтоя получила еев комплектес ним. – В качестве бонусных пунктов,– кивнула Лайлани. – У тебя, должно быть, отличныйотец. – С чеготытак решила? – Сестрау негооченьклевая. – Он бросил мою матьи меня, когдамне исполнилосьтригода. – Тяжелоедело. А мой никчемныйпапашка сбежал в деньмоегорождения. – Не знала,чтоу нас соревнование,чей отецхуже. – По крайней мере, мой отец не был убийцей, как мой нынешний псевдоотец… вернее,насколькомне известно,не был. Твойотец– убийца? – Я опятьпроиграла. Он всеголишьсамовлюбленная свинья. – Миссис Ди, вы не обижаетесь, когда вашего брата называют самовлюбленной свиньей? – К сожалению,дорогая,этоправда. – Значит, вы не просто бонусные пункты, вы – тот самый первый приз, который обнаружился в коробкес заплесневевшимкрекером. Дженева просияла. – Как этомило,Лайлани. Налитьтебелимонада? Девочка указала на стоящуюна столебанку «Будвайзера». – Раз Микки пьетпиво,я составлюейкомпанию. Дженева налила девочкелимонад. – Представьсебе,чтоэто«Будвайзер». – Она думает,чтоя ребенок,– пожаловаласьЛайлани Микки. – Тыи естьребенок. – Все зависитоттого,чтоподразумеваетсяподпонятием«ребенок ». – Любой человекотдвенадцатии младше.

– Как это грустно. Ты воспользовалась случайным числом. Это указывает на ограниченную способностьк независимыммыслям и анализу. – Хорошо,– кивнула Микки, – давай зайдемс другой стороны. Ты – ребенок, потому чтоу тебя ещенетбуферов. Лайлани вздрогнула. – Несправедливо. Тызнаешь,чтоэтомоебольноеместо. – Да что у тебя может болеть? Там же простоничего нет. Все плоское,как кусок швейцарскогосырана этойтарелке. – Да, конечно, но придет день, когда у меня будет такая большая грудь, что для равновесия мне придется носитьна спинемешок цемента. – Что-то в ней есть, не так ли? – Дженева поделилась с Микки своими впечатлениями. – Она – абсолютный,не вызывающийникаких сомнений,прекрасныйюный мутант. – Обед готов,– объявила Дженева. – Холодные салаты и заправка для сандвичей. Ничегоэкзотического,но как разпо погоде. – Все лучше, чем обезжиренный сыр тофу и консервированные персики поверх стручковфасоли,– кивнула Лайлани,садясьна стул. – Не можетбыть!– ахнула тетяДженева. – Еще как может. Синсемилла,возможно,плохая мать,но гордится тем,чтоона – отвратительная кухарка. Дженева выключила верхний свет,ради экономии денеги с тем,чтобыубратьхотя быодин источник тепла. – Позже зажжем свечи,– пообещалаона. Несмотря на то что часы показывали семь вечера, огненно-золотоесолнце с такой силой светилов открытоеокно, что достаточноплотныезанавески,которыезакрывали его,но не могли остановитьприток теплав кухню,были не темнеелавандыи янтаря. Усевшись и наклонив голову, Дженева прочитала короткую, но трогательную молитву: «Благодарю тебя, Боже, что снабдил нас всем, в чем мы нуждаемся, и в милосердиисвоемдаровалнам счастьеудовольствоватьсятем,чтоу нас есть». – Такоесчастьепредставляется мне сомнительным,– подалаголосЛайлани. Микки протянула к ней руку, и девочка отреагировала мгновенно: ладони звонко шлепнули друго друга. – Это мой стол,– твердо заявила Дженева. – Это моя молитва, которая не нуждается в комментариях. И когда я буду пить«пина коладу»в раю под теньюпальм, чтобудутподаватьвам в аду? – Наверное,этотлимонад,– ввернулаЛайлани. Накладывая салатс макаронами в тарелку,Микки спросила: – Значит,Лайлани,тыподружиласьс тетейДженевой? – Да, мы провели вместе практически весь день. Миссис Ди наставляла меня по

частисекса. – Девочка,нельзя такогоговорить!– отчеканила Дженева. – Кто-томожеттебеи поверить. Мы играли в карты. – Я бы,конечно,ейпроиграла,из вежливостии уважения к почтенномувозрасту,но она не дала мне шанса. Сжульничала и выиграла. – Тетя Джен всегдажульничает,– кивнула Микки. – Хорошо еще, что мы не играли в русскую рулетку,– добавила Лайлани. – Мои мозгиразлетелисьбыпо всейкухне. – Я не жульничаю,– застенчивостью Дженева превосходила бухгалтера мафии, дающего показания комиссии конгресса. – Просто играю по сложной методике,– бумажной салфеткой она протерла лоб. – И не льститесебя надеждой,что я потеюот чувствавины. Этожара. – Отличныйкартофельныйсалат,миссисДи, – сменила темуЛайлани. – Спасибо. Тыуверена,чтотвоя матьне хотелабыприсоединиться к нам? – Нет. Она сейчас в отключке, на кокаине и галлюциногенных грибах. Если сумеет добратьсясюда,тоползком,а если попытаетсячто-тосъесть,еетутже вывернет. Дженева, хмурясь, посмотрела на Микки, та пожала плечами. Она не могла сказать, правда ли рассказы о разгульной жизни Синсемиллы или плод фантазии, но подозревала, что без преувеличений тут не обошлось. Цинизм и сарказм могли прикрывать низкую самооценку. В детстве, а особенно в девичестве, Микки сама прибегалак такойстратегии. – Это правда,– продолжила Лайлани, правильно истолковав взгляды, которыми обменялись женщины. – Мы живем здесь только три дня. Дайте Синсемилле немного времени,и она себя покажет. – Наркотики приносят ужасный вред,– голос тети Джен вдруг стал очень серьезным. – Когда-тоя влюбиласьв Чикаго в одногочеловека… – Тетя Джен, – попыталасьостановитьееМикки. Теньгрустилеглана гладкое,светлое,веснушчатоелицо Дженевы. – Он был такойкрасивый,такойчуткий… Вздохнув,Микки поднялась,чтобыдостатьиз холодильника вторуюбанку пива. – …но он сидел на игле. Героин. Все считали, что он – конченый человек, кроме меня. Я просто знала, что он сможет найти в себе силы отказаться от этой пагубной привычки. – Все это безумно романтично, миссис Ди, но, как моя мать неоднократно доказываласо своимидружками-наркоманами,для них всезаканчивается трагически. – Тольконе в этомслучае,– стояла на своемДженева. – Я егоспасла. – Спасли? Как? Открывбанку,Микки вновьселаза стол. – Тетя Джен, этотчуткий наркоман из Чикаго… тыговоришьо ФренкеСинатре?

– Правда? – У Лайлани округлились глаза. Рука с салатом застыла на полпути от тарелки ко рту. – Тотумершийпевец? – Тогдаон ещене умер,– заверилаДженевадевочку. – Даже не начал лысеть. – А сострадательной молодой женщиной, которая спасла его от иглы,– не унималасьМикки, – былаты,тетя Джен… или Ким Новак? Дженева в недоумениисдвинула брови. – Конечно, в молодости я не могла пожаловаться на внешность, но никогда не решиласьбысравниватьсебя с Ким Новак. – Тетя Джен, ты думаешьо фильме «Мужчина с золотой рукой». В главных ролях Френк Синатраи Ким Новак. В пятидесятыегодынародвалил на неговалом. Недоумениена лицеДженевысменилосьулыбкой. – Ты абсолютно права, дорогая. У меня не было романтических отношений с Синатрой,хотя,окажисьон рядом,я не уверена,чтосмоглабыпередним устоять. Вернув вилку с салатом на тарелку, Лайлани вопросительно взглянула на Микки. Наслаждаясь замешательствомдевочки,Микки пожала плечами: – Я тоже не уверена,чтосмоглабыустоятьпередним. – Ради бога, перестань дразнить ребенка! – воскликнула Дженева. – Ты уж меня прости, Лайлани. У меня проблемы с памятью, с тех пор как мне прострелили голову. Несколько проводковтам перегорело,– она постучала по правому виску. – Поэтому иной раз старые фильмы становятся для меня такой же реальностью, как собственное прошлое. – Можно мне ещелимонада? – спросилаЛайлани. – Конечно, дорогая. – И Дженева наполнила стакан девочки из стеклянного кувшина,покрытогокаплями конденсата. Микки наблюдала,как их гостья пьетлимонад. – Не пытайся меня обмануть, девочка-мутант. Не такая уж ты крутая, чтобы тетяДжен не подцепилатебя на крючок. Опустивстакан,Лайлани кивнула: – Тыправа. Наживку я заглотала. Когдавам прострелилиголову,миссисДи? – Третьегоиюля, восемнадцатьлеттомуназад. – Тете Джен и дяде Вернону принадлежал маленький угловой магазинчик, из тех, которыечастопревращаютв тир,если он расположен не на томуглу. – ПередДнем независимостихорошошли гамбургерыи пиво,– заметилаДженева. – И расплачивалисьв основномналичными. – И кому-топонадобилисьденьги,– догадаласьЛайлани. – Он вел себя как истинныйджентльмен. – Дженева вспомнила тотдень,и глазаее затуманились. – Если не считатьтого,чтоначал стрелять. – Да, не считая этого,– согласилась Дженева. – Подошел к кассовому аппарату с

такой милой улыбкой. Хорошоодетый,с мягким голосом. «Я будувам оченьпризнателен, если вас не затруднит отдать мне деньги из кассового аппарата. И, пожалуйста, не забудьтепро крупныекупюрыиз нижнегоотделения». – А выотказалисьотдатьемуденьги!– воскликнула Лайлани. – Господи,да нет же, дорогая. Мы отдали ему все и даже поблагодарили за то,что он избавил нас отнеобходимостиплатитьподоходныйналог. – Но он всеравновасзастрелил? – Он дваждывыстрелилв моегоВернона,а потом,очевидно,в меня. – Очевидно? – Я помню, как он стрелял в Вернона. Лучше бы мне этогоне помнить,но деваться некуда. – Дженева не погрустнела, как случилось, когда она «вспоминала» душещипательный роман с Синатрой, а наоборот, просияла. – Вернон был замечательныйчеловек,сладкий,как медв сотах. Микки коснуласьруки тети. – Я тоже любила его,тетяДжен. Дженева посмотрелана Лайлани: – Мне так недостаетего,даже послестольких лет,но я большене могу оплакивать его,потому что любое воспоминание, даже о том ужасном дне, напоминаетмне, какой он был хороший,как любил меня. – Мой брат, Лукипела… был таким же. – В отличие от Дженевы Лайлани не улыбнулась,наоборот,впала в меланхолию. Серая дымка затянула синиеглаза. И тутпо спинеМикки пробежал холодок:на мгновениеей словно удалосьзаглянуть под лицо-маску, скрывающую душу их юной гостьи,и увидетьпод ней картину, не столь уж отличающуюся от еевнутреннеголандшафта: тревогу,злость,отчаяние,ощущение собственной никчемности. Если б она спросила об этом Лайлани, девочка стала бы все отрицать,но Микки знала,что не ошиблась. Все этоона многократнолицезрелав своей душе. Но щелочка, в которую заглянула Микки, затянулась столь же быстро, как появилась. Глаза блестели от чувств, но дымка рассеялась. Лайлани перевела взгляд с деформированнойруки на улыбающуюся Дженеву. Улыбнуласьсама. – Миссис Ди, высказали,чтограбитель,очевидно,выстрелилв вас. – Видишь ли, я, разумеется, знаю, что он в меня стрелял, но в памяти этого не осталось. Я помню, как он стрелял в Вернона, а мое следующее воспоминание – больничная палата,четырьмя днями позже. – Пуля фактически не пробилаейголову,– добавилаМикки. – Она у меня слишком прочная, – с гордостьюзаявила Дженева. – Простоповезло,– уточнила Микки. – Пуля не пробила череп,пустьон и треснул, а отрекошетилаотнегои пробороздиласкальп. – Тогдакак же у вас,миссис Ди, перегорелипроводки? – спросила Лайлани, постучав

себя по голове. – Трещина в черепе,– ответила Дженева. – Кусочки отлетели в мозг. Плюс кровоизлияние. – Хирурги вскрыли черептетиДжен, словнобанку с фасолью,– пояснила Микки. – Микки, дорогая, не думаю, что об этом следуетговоритьза обеденным столом,– мягко укорила племянницу Дженева. – За нашим я и не такое слышала,– заверила их Лайлани. – Синсемилла полагает себя фотохудожником и, когда мы путешествуем, обожает фотографировать автоаварии. Чем больше крови, тем лучше. И за обедом любит рассказывать,кого она виделаразмазаннымпо асфальту. А мой псевдоотец… – Тот, что убийца,– прервала ее Микки, не подмигнув и не усмехнувшись,словно и не ставилаподсомнениетотужасный семейныйпортрет,чторисовалаим девочка. – Да, докторДум10 ,– подтвердилаЛайлани. – Не позволяй ему удочеритьтебя,– посоветовала Микки. – Даже Лайлани Клонк лучше,чем Лайлани Дум. – Ну, я не знаю,Микки, – с детской непосредственностьюне согласиласьс ней тетя Джен. – Мне нравится Лайлани Дум. Девочка непринужденно взяла банку «Будвайзера», которую Микки поставила на стол,но, вместотогочтобыналитьсебепива,покатала банку по лбу, словно охлаждая его. – Доктор Дум, разумеется, не настоящая фамилия. Так я называю моего псевдоотцаза егоспиной. Иногда за обедомон любит говоритьо людях, которых убил… как выглядели они, когда умирали, об их последних словах,если они кричали, обделались ли они передсмертью. Его этозаводит. Девочка поставила банку на стол так, чтобы Микки не смогла дотянутся до нее рукой. Тем самым определив свой статус. Назначила себя хранительницей трезвости Микки. – Возможно, – продолжила Лайлани,– вы думаете, что это интересные байки, пустьи нескольконеобычные,но позвольтевас заверить,этоне так. – А как настоящая фамилия твоегопсевдоотца? – спросилаДженева. Прежде чем Лайлани успелараскрытьрот,на вопросДженевыответилаМикки: – Ганнибал Лектер. – Для некоторых людей его имя страшнее, чем имя Лектера. Я уверена, вы его слышали. ПрестонМэддок. – Звучит впечатляюще,– заметила Дженева. – Прямо-таки член Верховного суда, сенаторили какая-тознаменитость. – Он происходит из семьи, принадлежащей к академическому миру Лиги плюща11 . 10 Дум – от английского doom – роковой конец, гибель. 11 Лига плюща – группа самых престижных частных университетов и колледжей на северо-востоке США. Название связано с тем, что по английской традиции стены университетов – членов Лиги увиты плющом.

Там ни у кого нет нормальных имен. Они дают детям имена почище Синсемиллы. Они все Хадсоны, Ломбарды, Треворы или Кинсли, Уиклиффы, Кристины. Можно состариться и умереть,пытаясь найти среди них Джима или Боба. Родители доктора Дума были профессорами… истории и литературы… поэтому второе имя у него Клавдий. ПрестонКлавдий Мэддок. – Я никогдао нем не слышала,– покачала головойМикки. На лицеЛайлани отразилосьудивление. – Развевыне читаетегазеты? – Я перестала их читатьпосле того,как в них перестали сообщатьинформацию,– ответилаДженева. – Теперьтам толькомнения, отпервойдопоследнейстраницы. – Его показывалипо телевизору. Дженева покачала головойсо сгоревшимипроводками. – По телевизоруя смотрютолькостарыефильмы. – А я не люблю новости,– объяснила Микки. – Они главным образом плохие,а если не плохие,толживые. – Ага, – глазаЛайлани широкораскрылись. – Вы – двенадцатьпроцентов. – Кто? – Всякий раз,когдагазетчики или телевизионщики проводятсоциологический опрос, двенадцатьпроцентов людей не определяются со своим мнением. Вы можете спросить их, разрешатьли группе безумных ученых создатьновый вид разумных существ,скрестив людейс крокодилами,и двенадцатьпроцентовответят,что по этойпроблемеу них еще не сформировалосьопределенноемнение. – Я былабыпротив,– Дженева,как мечом,взмахнула морковкой. – Я тоже,– согласиласьс ней Микки. – Некоторые люди достаточно злобны и без крокодильей крови в их венах,– добавилаДженева. – Как насчеталлигаторов? – спросилатетюМикки. – Я против,– стольже решительноответилаДженева. – А если людейскрещиватьс ядовитымигадюками? – предложила Микки. – Нет,если кто-томеня обэтомспросит,– отрезалаДженева. – Ладно,а чтотыскажешьо скрещиваниилюдейсо щенками? Дженева заулыбалась: – Вот теперьтыговоришьдело. Микки повернуласьк Лайлани. – Как я понимаю, мы – не двенадцатьпроцентов. По многим вопросам у нас есть своемнение,и мы им гордимся. Улыбаясь,Лайлани вгрызласьв хрустящийсоленыйогурчик. – Тымне оченьнравишься,Микки Би. И вы,миссисДи. – И мы тебя любим,сладенькая, – заверилаееДженева.

– Только одной из вас стреляли в голову, а проводки перегорели у вас обеих… но вы отэтогостали тольколучше. – Умеешьтыговоритьизящныекомплименты,– улыбнуласьМикки. – И такая умная, – в голосететиДжен слышаласьгордость,словно Лайлани была еедочерью. – Микки, тызнаешь,чтоееай-кью – стовосемьдесятшесть?12 – Я думала,чтоон у неебудетникак не меньшестадевяноста,– ответилаМикки. – В день тестирования я съела на завтрак шоколадное мороженое,– объяснила Лайлани. – Если б мне дали овсяную кашу, набрала бы на шесть-восемь баллов больше. Но Синсемилла – не из техмамочек,которыезабиваютхолодильник доотказа. Поэтому во время тестирования у меня сначала шел выброс сахара в кровь, а потом наступило сахарное голодание. Только не подумайте,что я жалуюсь. Мне ещеповезло,что я съела мороженое. Могла позавтракатьи пирожками с марихуаной. Черт, мне повезло, что я не умерла и не похоронена в какой-нибудь безымянной могиле, а черви не занимаются своей страстной червиной любовью в моем пустом черепе… или не уведена на инопланетныйзвездолет,как Лукипела,и не доставленана какую-нибудьзабытуюбогом планету,где по телевизору не показываютничего интересного,а в мороженое для вкуса добавляюттолченыхтараканови змеиныйяд. – Значит, теперь мы должны поверить, что, помимо мамаши, сдабривающей стручки фасоли сыром и персиками, и убийцы-отчима, у тебя еще есть брат, похищенныйинопланетянами? – спросилаМикки. – Такова наша нынешняя версия, и мы на том стоим,– кивнула Лайлани. – Странные огни в небе, светло-зеленые левитационные лучи, которые выдергивают тебя из башмаков и засасываютв летающую тарелку, маленькие серыечеловечки с большими головами и огромными глазами… все, как положено. Миссис Ди, можно, я возьму еще однуиз этихредисок,которыевыглядят как розы? – Разумеется, дорогая,– Дженева пододвинула блюдечко с редисками поближе к девочке. – Детка,– Микки рассмеялась и покачала головой,– ты перегнула палку с этим «семействомАддамс»13 . Уж в инопланетян я точноне поверю. – Откровенно говоря, я тоже не верю,– ответилаЛайлани. – Но альтернативаеще чудовищнее,поэтомуя простоотбрасываюсомнения. – Какая альтернатива? – Если Лукипела не на другой планете,тогдаон где-то еще,и это где-то, тут двух мнений быть не может, отнюдь не теплый, чистый, уютный дом, в котором угощают хорошимкартофельнымсалатоми оченьвкуснымисандвичами с куриным мясом. И на мгновение в блестящих синих глазах, за двойными зеркальными отображениями окна и бьющего в него горячего вечернего света, за смутными 12 В США существует общество, объединяющее самых умных людей страны. Проходной балл – – очень высокий коэффициент интеллектуального уровня. 13 Семейство Аддамс – персонажи серии комиксов художника Чарльза Аддамса, публиковавшихся в журнале «Нью-Йоркер» с г. , жутковатое, но смешное семейство монстров. В – гг. об их приключениях сняли телесериал и многосерийный мультфильм, в х гг. – несколько художественных фильмов.

отражениями разнообразных кухонных теней, что-то начало лениво поворачиваться, как тело в петле палача, медленно вращающееся то по, то против часовой стрелки. Лайлани тут же отвела глаза, но Микки, спасибо выпитой банке «Будвайзера», легко представиласебе,чтоувиделадушу,зависшуюнадпропастью. Глава 6 Как сказочная сильфида,летающая по воздуху,она приближалась к нему,словно не касаясь пола, высокая и стройная, в костюме из платиново-серого шелка, таком элегантном,словносоткали егоиз света. Констанс Вероника Тейвнол-Шармер, жена обожаемого прессой конгрессмена, который раздавал отступныев пакетах для блевотины,вела свой род от верховьевреки человеческих генов, той ее части, что находилась в раю и не разбавлялась притоками грешного мира. Волосы цветом напоминали густую желтизну монет из чистогозолота, достойным наследницы семьи, многие поколения которой укрепляли ее благополучие в банках и брокерских конторах. Чертылица,высеченныев камне,принеслибыскульптору высочайшие похвалы и, возможно, бессмертие, если измерять последнее столетиями и находитьего в музеях. И глаза, какие у нее были глаза, разрезом напоминающие ивовый лист,зеленые,как весна,и холодные,как прохладав тенистойроще! Двумя неделями раньше,при первой встрече,Ной Фаррел сразу же невзлюбил ее,из принципа. Рожденная в богатствеи благословленная красотой,она скользила по жизни, как на коньках, всегда с улыбкой, согретая даже на самом холодном ветру, выписывая изящныефигурысверкающимилезвиями,тогдакак вокругнеелюди дрожали отхолодаи проваливались сквозь лед, который, крепкий под ней, становился предательски тонким подними. А вот когда миссис Шармер уходила по завершении их беседы, нелюбовь с первого взгляда уступила местовосхищению. Вела она себя скромно,не выставляла напоказ свою красоту,отчегосмотреласьещеэффектнее,держала деньгив кошельке,а не трясла ими, как поступали многие,богатствомсравнимыес ней. Ей было сорок, всего на семь лет больше, чем Ною. Другая столь же красивая женщина могла бы разбудитьв нем сексуальный интерес… даже восьмидесятилетняя старуха, поддерживающая молодость диетой из обезьяньих желез. К этой, третьей встрече он воспринимал ее скорее как сестру: с желанием только защитить и удостоитьсяпохвалы. Она заставила прикусить язык живущего в нем циника, и ему нравилась эта внутренняя тишина,которойон лишился многолеттомуназад. Подойдя к открытой двери президентского люкса, у которой стоял Ной, она протянула руку. Он бы поцеловал ее, будь помоложе и поглупее. Но они обменялись рукопожатием. Хватка у неебылакрепкая.

В голосе не чувствовалось звона денег, презрения к правильной речи или очевидной нехватки образования, затослышалисьспокойная уверенностьв себеи далекая музыка. – Как сегодня настроение,мистерФаррел? – Вот удивляюсь,чтомне можетнравиться в моейработе? – Быть шпионом или частным детективом захватывающе и драматично. Мне всегданравилисьроманыРекса Стаута. – Неприятно, знаете ли, постоянно приносить плохие вести. – Он отступил в сторону,давая ейпройти. Президентский люкс принадлежал миссис Шармер. Не потому, что она сняла его для своих нужд: ей принадлежал весьотель. Всеми своими деловымипредприятиями она руководила сама. Если бы конгрессмен организовал за ней слежку, ее появление в отеле ранним вечеромне вызвалобыу негоподозрений. – Разве вы приносите только плохие вести? – спросила она, когда Ной закрыл за собойдверьи последовалза ней в гостиную. – Так часто,чтосоздаетсяощущение,будтовсегда. В гостиной легко разместилась бы семья в двенадцать человек из какой-нибудь страны«третьегомира»,вместес домашними животными. – А почемубывам не заняться чем-тоеще? – полюбопытствовалаона. – В копы меня большене возьмут,а в головенет кнопки перенастройки. Если я не могу бытькопом, значит, буду заниматься тем же, что и коп, пусть без бляхи, а если когда-нибудьне смогуделатьи этого… ну,тогда… Поскольку он замолчал,фразу закончила она: – Тогдаи хрен с ним. Ной улыбнулся. Потому-то она ему нравилась. Класс и стиль, безо всякой претенциозности. – Именно так. Люкс отвечал самым изысканным вкусам. Медовые тона, удобная мебель, музыкальный центр с колонками черного дерева, встроенный в стенку домашний кинотеатр. Вместо того чтобы устроиться в креслах, они предпочли просмотреть фильм на ногах. Горела одналампа. Тени,как присяжные,заполнили углы. Кассету Ной вставил в видеомагнитофон заранее. Теперьнажал кнопку «PLAY» на пультедистанционногоуправления. На экране тихая улица Анахайма. Камера установленанамноговышеуровня земли, нацеленана домлюбовницыконгрессмена. – Какой странныйугол,– отметиламиссисШармер. – Где вынаходились? – Снимал не я. Мой помощник в окне чердака дома напротив. Владелец получил денежную компенсацию. Пункт семьв вашемсчете.

Камера ещесильнеенаклонилась вниз, захватив «Шевроле» Ноя, припаркованный у тротуара,не первоймолодости,но полный сил,на моментсъемки ещеготовыйрванутьс места,не превращенныйв грудуискореженногометалла. – Этомой автомобиль,– пояснил он. – Я – за рулем. Камера приподнялась, повернулась направо: в ранних сумерках на улицу свернул серебристый «Ягуар». Остановился у дома любовницы, открылась дверца со стороны пассажирскогосиденья,из кабинывышелвысокий мужчина,«Ягуар»укатил. Крупный план мужчины, доставленного «Ягуаром»: конгрессмен Джонатан Шармер. Профиль – идеал для каменных памятников героического периода истории страны, хотя своими действиями он доказал, что ни душа, ни сердце ни в малейшей степенине соответствуютеголицу. Он лучился самодовольством,словно праведник – святостью,стоял, гордо вскинув голову,казалось,восхищался красотойзакатногонеба. – Поскольку он установил за вами слежку, ему с самогоначала стало известно,что вынаняли меня. Да толькоон не знает,чтоя в курсе. Он уверен,чтоя не смогууехатьс фотокамерой и пленкой. Вот он и играет со мной, как кошка с мышкой. О моем помощникена чердакеон не подозревает. Наконец конгрессменподошелк дверидвухэтажногодомаи нажал на кнопку звонка. Максимально крупный план выхватил молодую брюнетку, которая открыла дверь. В обтягивающих шортах и топике,едва не лопающемся на груди. Если бы в таком виде ееувиделслучайныйпрохожий,у неготочноглазаполезлибына лоб. – Ее зовут Карла Раймс,– доложил Ной. – Сценический псевдоним, когда она танцевала,Тиффани Таш. – Полагаю,не в балете. – В ночном клубе«ПланетаКиска». На пороге Карла и политик обнялись. Даже в надвигающихся сумерках, даже под теньюкозырьканаддверьюих долгийпоцелуйне подпадалподкатегориюплатонических. – Она состоитв штатесотрудниковблаготворительногофондавашегомужа. – «Круга друзей». Парочка на экране больше напоминала не друзей, а сиамских близнецов, сросшихся языками. – Получаеттридцатьшестьтысяч в год. Картинка не сопровождалась звуком. Он появился лишь после завершения поцелуя. Джонатан Шармер и сотрудницаегоблаготворительногофонда,а по совместительству и любовница,завелиотнюдьне романтическийразговор. «Этотговнюк Фаррелдействительнообъявился,Джонни?» «Прямо не смотри. Старый«шеви»на другойсторонеулицы». «Этот маленький извращенец даже не может себе позволить нормальный автомобиль».

«Мои парни и этотпревратят в металлолом. Надеюсь,у него естьденьгина проезд в автобусе». «Готоваспорить,он сейчасгоняетшкурку,наблюдая за нами». «Я обожаю твойгрязныйротик». Карла захихикала, сказала что-то неразборчивоеи увлекла Шармера в дом, закрыв за ним дверь. Констанс Тейвнол – в том, что от второй части фамилии она избавится в самое ближайшее время, сомнений быть не могло,– не отрываясь, смотрела на экран. За конгрессмена она вышла замуж пять лет тому назад, до первой из его трех успешных политических кампаний14 . Создав «Круг друзей», он приобрел имидж специалиста по нестандартным подходам к решению социальных проблем, а женитьба на Констанс принесла ему класс и респектабельность. Для абсолютно беспринципного мужа такая вторая половина, по существу, являлась моральным эквивалентом сверкающей брони, которая ослепляла знатоков политического закулисья не красотой, а безупречностью репутации,отчегосам Шармер не вызывалникаких подозренийи желания приглядеться к егоделишкам. – С камерой синхронизирован высокоэффективный направленный микрофон,– объяснил Ной. – Мы добавляли звук, лишь когда разговор становился уликой против него. – Стриптизерша. Какая проза!– Даже в печали, облаком которой накрыла ее видеозапись,она нашла нотку юмора,иронию,неизменноприсутствующуюв человеческих отношениях. – Джонатан культивирует образ умудренного жизненным опытом человека. Репортеры видят в нем себя. Они простили бы ему все, даже убийство, но теперьпревратятся в стаюволков,потомучтотакая тривиальностьих оскорбит. Пленка крутиласьбеззвука,сумерки темвременемсменилисьночью. – Мы используем камеру и специальную особо чувствительную пленку, которая позволяетфиксироватьизображениедаже при минимумесвета. Ной ожидал услышать зловещую музыку, предупреждающую о близости нападения на «шеви». Иногда Бобби Зун не мог устоять перед применением на практике знаний, полученныхв школекинематографии. В самом первом их совместном проекте юноша представил отлично снятый и эффектно смонтированный десятиминутный фильм, главную роль в котором сыграл разработчик программного обеспечения, меняющий дискеты с наиболее важными секретами работодателя на чемодан с деньгами. Начинался он короткой заставкой: «Фильм Роберта Зуна». Бобби страшно огорчился, когда Ной приказал ему убрать заставку. В случае с Шармером Бобби не удалось«поймать»приближения Щенят, радостно размахивающих кувалдой и монтировкой. Он сосредоточился на доме Карлы, на 14 Члены палаты представителей американского конгресса переизбираются каждые два года.

освещенном окне спальни, где зазор между портьерами обещал кадры, достойныепервых полостаблоидов. Внезапно камера ушла вниз, слишком поздно для того, чтобы показать зрителям разлетающеесявдребезгилобовоестекло. А вотуничтожениебоковогостекла со стороны пассажирского сиденья на пленку попало, вместе с выскочившим из кабины Ноем и лыбящимися физиономиями двух одетых в яркие костюмы бегемотов, которые из утренних программ мультфильмов, служивших для них единственным источником образования в годы формирования личности, почерпнули лишь повадки отрицательных героев. – Несомненно, это трудные подростки, которых «Круг друзей» уберег от кривой дорожки и помог восстановитьдоброеимя. Я ожидал, что меня заметят и предложат убраться,но почему-тодумал,чтовсепройдетгораздоскромнее. – Джонатан любитходитьпо остриюножа. Риск еговозбуждает. Словно подтверждая слова Констанс Тейвнол, камера переместилась с «шеви» на выходящее на улицу окно спальни. Портьеры уже раздвинули. Карла Раймс стояла у окна, обнаженная, демонстрируя прелести верхней половины тела: нижнюю скрывала стена. Джонатан, тоже в чем матьродила,высился у нееза спиной,положив руки ей на плечи. Вернулся звук. Из грохота, вызванного избиением «шеви», направленный микрофон выхватил смех и большую часть комментариев, которыми Карла и конгрессмен сопровождали действо,доставляющееим огромноеудовольствие. Насилие возбуждало их. Руки Джонатана с плеч спустились на голыегруди Карлы. Скоро он вошелв неесзади. Раньшеконгрессмен восхищался «грязным ротиком» Карлы. Теперьдоказывал,что с таким лексиконом, как у него, не стыдно показаться в трущобах Вашингтона, округ Колумбия. Он по-всякому обзывалее,оскорблял, как мог,а на женщину,похоже,каждое словодействовалословнотаблетка«Виагры»на мужчину. Ной нажал кнопку «STOP» на пультедистанционногоуправления. – Дальшевсетоже самое. – Он вытащилкассетуиз видеомагнитофонаи положил в большой пакет для покупок с надписью «Ниман-Маркус»15 . – Я положил вам еще две копии плюс кассетыс отснятымматериалом,домонтажа. – Хорошо. – У меня тоже осталиськопии,вдругс вашими что-тослучится. – Я егоне боюсь. – Я в этом и не сомневался. Далее… дом Карлы куплен на деньги «Круга друзей». Полмиллиона, под видом гранта на исследовательские работы. Номинально собственником является принадлежащая ейнекоммерческая корпорация. – Все они такиебескорыстныеблаготворители,– в голосеслышался исключительно 15 «Ниман-Маркус » – сеть универмагов одноименной техасской компании, распространенная по всей стране. Основана в г. Понятное дело, что приобретенные товары покупатели уносят в фирменных пакетах.

сарказм,но не горечь. – Они виновны не только в запрещенном использовании средств фонда в личных целях. «Круг друзей» получает миллионные государственные субсидии, а значит, они нарушаютнемалодругихфедеральныхзаконов. – У вас естьдоказательства,подкрепляющиевашислова? Ной кивнул. – Все в пакете «Ниман-Маркуса»… – Он замялся, но решил, что исключительная сила этой женщины – достойный соперник слабостям конгрессмена. Правда ее сломать не могла. – Карла Раймс – не единственная его любовница. Вторая в Вашингтоне, третьяв Нью-Йорке. Их доматоже купленына деньги«Кругадрузей». – И всеэтов пакете? Тогдавыуничтожили его,мистерФаррел. – С превеликим удовольствием. – Он вас недооценил. И я, к сожалению, должна признать,что не возлагала на вас особыхнадежд. При их первойвстречеона упомянула о том,чтопредпочлабыбольшоедетективное агентство или частную охранную фирму, располагающую достаточными ресурсами, чтобы действоватьна территории всей страны. Она, правда, подозревала, что все эти акулы сыска время от времени выполняли поручения как отдельных политиков, так и ведущихполитических партий. Ее тревожило,что компания, на которойона решила бы остановиться, могла иметь общие дела с ее мужем или с одним из его приятелей в конгрессе и прийти к выводу, что в долговременной перспективе предательство ее интересовпринесетбольшуювыгоду,чем успешноевыполнениезадания. – Вы меня не обидели,– улыбнулся Ной. – Ни один человек в здравомуме не должен возлагатьособыенадежды на детектива,у которогоконторой является егоквартира… жалкие трикомнатынад офисомгадалки. Она приселаза письменныйстол,раскрыласумочку,досталачековуюкнижку. – А почемутак? Почему выне хотитерасширяться? – Миссис Тейвнол,выкогда-нибудьвиделихорошовыдрессированнуюсобаку? На ееклассическом лицеотразилосьнедоумение. – Простите? – Еще маленьким мальчиком я видел фантастическое представление. Золотистый ретривер творил что-то немыслимое. Какие он только не выполнял трюки. Когда я понял, каким потенциалом обладают собаки, какими они могут быть умными, я задался вопросом: а почему они счастливы тем, что их просто водят на поводке? Конечно,этоне тапроблема,над которойследуетзадумываться маленьким мальчикам. Двадцатью годами старше я вновь увидел собаку, выполняющую самые замысловатые трюки, но к тому времени жизнь уже подсказала мне ответ. У собак естьталант… но нетамбиций. Недоумение уступило местосостраданию,и Ной знал, что она не только услышала

егослова,но и поняла подтекст. – Но выже не собака,мистерФаррел. – Может, и нет, но уровень моих амбиций примерно такой же, как и у старого бассетав жаркий летнийдень. – Даже если вы настаиваете на отсутствии амбиций, ваш талант заслуживает болеевысокойоплаты. Могу я взглянутьна общийсчет,о которомвыупомянули? Он достал из пакета «Ниман-Маркуса» счет и пакет из вощеной бумаги, попрежнему набитыйсотенными. – Что это? – спросилаона. – Отступныеотвашегомужа, десятьтысяч баксов,предложенныемне одним из его «шестерок». – Отступныеза что? – Частично – компенсация за автомобиль, остальное – за предательство ваших интересов. Вместе с видеокассетами в пакете лежат мои нотариально заверенные показания с приметами человека, который дал мне деньги, и подробным пересказом нашегоразговора. – У меня и без этого достаточно доказательств,чтобы уничтожить Джонатана. Оставьтевзятку себе,в качествепремиальных. Приятно знать,что егоденьги наконецтопойдутна пользухорошемучеловеку. – Это грязные деньги,отмываться от которых у меня нет ни малейшегожелания. Мне вполнедостаточносуммы,проставленнойв счете. Написав на чеке его фамилию, она подняла голову, посмотрела на Ноя. На губах Констанс заигралаулыбка. – Мистер Фаррел, вы – первый встреченный мною бассет со столь твердыми принципами. – Знаете,я ведь мог и завысить счет, чтобы компенсировать эти десять тысяч, – заметил он, хотя ничего такого не делал и знал, что у нее даже не возникнет желания усомниться в егочестности. Он не сумел принять ее комплимент с достоинством, и его это злило. Не мог он понятьи другого:почемуу неговозникло желаниеоговариватьсебя? Покачав головой,с улыбкойна губах,она вновьсклониласьнадчековойкнижкой. По поведению женщины,по загадочностиееулыбки Ной мог предположить,что она понимает его лучше, чем он сам. Такое предположение не располагало к приятным раздумьям, поэтому он занялся делом: выключил телевизор, закрыл резные створки домашнего кинотеатра. Она тем временем заполнила чек, расписалась,вырвала листок из чековойкнижки и протянула Фаррелу. Стоя у двери президентского люкса, он наблюдал, как Констанс Тейвнол идет по коридору с приговором конгрессмену в пакете от «Ниман-Маркуса». Тяжесть предательствмужа ни на миллиметр не изогнула позвоночник леди. Она по-прежнему

напоминала сильфиду,не шла – плыла по воздуху. А после ееухода,после того,как леди повернула за угол, воздух, казалось, завибрировал от какой-то сверхъестественной энергии,словновидимая частьженщиныушла,а незримая – осталась. Пока красные сумерки сменялись лиловыми, которые, в свою очередь, уступили место ночи, Ной оставался в президентском с тремя спальнями люксе, слоняясь из комнаты в комнату, поглядывая из окон на миллионы огненных цветков, которые распускались на равнинах и холмах, населенных людьми, на мерцающий блеск электрического сада. И хотя некоторые любили это место, называя его воссозданным раем,все здесьбыло пожиже, чем в исходном Саду, за исключением одного:если считать змея неотъемлемой частьюрайского интерьера,здесьв листвепрятался не один змей,а полчища ядовитых гадюк, прекрасно обученных силами тьмы, знающих, кого и как можно обманутьи предать. Он кружил по люксу, пока не решил, что Констанс Тейвнол хватило прошедшего времени, чтобы покинуть отель. Ной не хотел, чтобы его засек кто-нибудь из соглядатаевконгрессмена,притаившийся в машине,чтобыпоследоватьза женщиной. Он мог бы задержаться и подольше, если бы не намеченная встреча. Время, отведенное для посещений в раю для одиноких и давно забытых, истекало, а там его ждал подбитыйангел. Глава 7 Итак, ее брат на Марсе, несчастная мать – наркоманка, а приемный отец – безжалостный убийца. Эксцентричныебайки Лайлани, безусловно,пришлись бы к месту за обедом в сумасшедшем доме, но, хотя и в Casa Geneva16 иной раз жизнь выкидывала немыслимые фортели, а от безжалостной августовской жары плавились мозги, забывался здравый смысл и логика теряла свою притягательность,Микки решила, что они устанавливали новый стандарт иррациональности для этого трейлера, где раньше ближайшей отметкой на пути к безумию являлись благовоспитанное валяние дурака или сумасбродноесамообольщение. – Так когоубил твойотчим? – темне менееспросила она,подыгравЛайлани только по однойпричине:всевеселее,чем говоритьо неудачныхпоисках работы. – Да, дорогая, кого он прихлопнул? – Глаза тети Джен зажглись неподдельным интересом. Иногда она путала впечатления реальной жизни с киношными фантазиями, а потому, возможно, с меньшим, чем Микки, скептицизмом восприняла хичкоковскоспилберговскуюбиографию девочки. ОтветилаЛайлани безмалейшейзапинки: – Четырех пожилых женщин, троих пожилых мужчин, тридцатилетнюю мать двоих детей, богатого владельца гей-клуба в Сан-Франциско, семнадцатилетнего звезду 16 Casa Geneva – дом Дженевы (исп. ).

футбольной команды средней школы в Айове… и шестилетнегомальчика в инвалидной коляске,неподалеку,в городеТастин. Конкретность ответа приводила в замешательство. Слова Лайлани задели колокольчик в головеМикки, и по егозвону она поняла, что девочка если и выдумывает, тоне все. Днем раньше,при их первой встрече,на предложение Микки не говоритьо матери всякие гадостиЛайлани ответила:«Этоправда. Я быне смоглатакогопридумать». Но отчим, совершивший одиннадцать убийств? Который убил пожилых женщин? Маленькогомальчика в инвалиднойколяске? И пустьинтуиция убеждала Микки, что она слышитправду,логика настаивала на том,чтовсеэто– чистая фантазия. – Если он убил стольких людей,почемуон досих пор на свободе?– спросилаМикки. – Этоудивительно,не так ли? – ответилаЛайлани. – Болеечем удивительно. Невозможно. – Доктор Дум говорит,что мы живем в век смерти,поэтомутакие,как он, – герои нашеговремени. – И чтосиедолжно означать? – Я не объясняю мировоззрениедоктора. Я егоцитирую. – Получается, что он – отвратительный человек. – По тону выходило, будто Лайлани обвинила Мэддока лишь в том, что тот регулярно портил воздух и грубил монахиням. – На вашемместея быне приглашалаегок обеду. Между прочим,он не знает,чтоя здесь. Он быэтогоне разрешил. Но сегодня егонетдома. – Я быскореепригласила Сатану,– ответилаДженева. – Ты приходив любоевремя, Лайлани,а вотемулучшедержаться по другуюсторонузабора. – Он и будет. Он не любитлюдей,если толькоони не мертвы. Не станетпо-соседски болтатьс вами, облокотившисьна забор. Но если вы наткнетесьна него, не называйте Престоном или Мэддоком. Нынче он выглядит по-другому и путешествуетпод именем Джордан… «зовитеменя Джорри»… Бэнкс. Если вы назоветеего настоящим именем или фамилией,он поймет,чтоя еговыдала. – Я вообщене будус ним говорить,– замахала руками Дженева. – После того,что я здесьуслышала,лучшеударюего,чем заговорюс ним. И преждечем Микки смоглакое-чтоуточнить,Лайлани сменила тему: – Миссис Ди, копыпоймали человека,которыйограбилвашмагазин? Помедливс ответом,Дженева дожевалапоследнийкусочек сандвичас курицей. – От полиции никакоготолку,дорогая. Мне пришлосьвыслеживатьегосамой. – Потрясающе!– В сгущающихся тенях, которые затемняли, но не охлаждали кухню, в рубиновом свете заходящего солнца, Лайлани, с блестящим от пота лицом, ожидала продолжения. Несмотря на ай-кью гения, несмотря на знание изнанки жизни,

несмотря на показной цинизм, девочка сохранила доверчивость ребенка. – Но как вы смогли переплюнутькопов? ОтветтетиДжен прозвучал в тотсамыймомент,когдаМикки чиркнула спичкой, чтобы зажечь три свечи, стоявшие на середине стола: «Никакие детективы не могут составитьконкуренцию оскорбленной женщине,если она решительна,храбра и обладает железнойволей». – Ты, конечно, храбра,– заметила Микки, зажигая вторую свечу,– но, подозреваю, тыдумаешьобЭшли Джадд или Шарон Стоун,а возможно,и о Пэм Грайер. Наклонившисьчерезстолк Лайлани,Дженевадраматическизашептала: – Я нашла мерзавцав Новом Орлеане. – Тыже никогдане бывалав Новом Орлеане,– с улыбкойнапомнила ейМикки. Дженева нахмурилась: – Может,этобыл Лас-Вегас. Микки хватило одной спички, чтобы зажечь все три свечи, и, задув ее, она повернуласьк тете: – Это не настоящие воспоминания, тетя Джен. Ты опять позаимствовала их из какого-тофильма. – Правда? – Дженева всеещесидела,наклонившисьнад столом. Мерцающиеогоньки свечей отбрасывали тени на ее лицо, освещали глаза, в которых отражался сумбур мыслей. – Но, дорогая моя, я так отчетливо все помню… то чувство глубокого удовлетворения,котороея испытала,застреливего. – У тебя же нетпистолета,тетяДжен. – Это правильно. У меня нет пистолета,– внезапная улыбка Дженевы сверкнула ярче свечки. – Теперь, когда я подумала… человек, которого застрелили в Новом Орлеане… этобыл Алек Болдуин. – А Алек Болдуин определенно не грабил магазин тети Джен, – заверила Микки девочку. – Хотя я не стала бы открывать при нем кассовый аппарат. – Дженева поднялась. – Алек Болдуин скореезлодей,чем герой. Но Лайлани хотеладокопаться доистины. – Так человек,которыйубил мистераДи… егопоймали? – Нет,– ответилаМикки. – За восемнадцатьлеткопыне нашли ни однойниточки. – Как ужасно. Проходя мимо девочки,Дженева остановиласьи положила руки на еехрупкиеплечи. И со смешком, без малейшей примеси горечи, сказала: «Это нормально, дорогая. Если человек,застрелившиймоегоВернона,ещене жарится в аду,он тудаскоропопадет». – Я не уверена,что ад существует,– ответила Лайлани с серьезностьючеловека, не один час уделившегообдумываниюэтоговопроса. – Сладенькая моя, разумеется, существует. На что был бы похож наш мир без

туалетов? Этот странный вопрос поверг Лайлани в замешательство,она взглянула на Микки в ожидании пояснений. Та лишьпожала плечами. – Жизнь после смертибез существования ада,– терпеливообъяснила тетя Джен, – была бы грязной и невыносимой, как нынешний мир без туалетов. – Она поцеловала девочку в макушку. – Вот и мне пораоткликнуться на зовприроды,посидеть,подумать. После того как Дженева, покинув кухню, прошла коротким темным коридором и закрыла за собой дверь ванной, Лайлани и Микки, оставшиеся за столом, посмотрели друг на друга. Несколько секунд, окутанные вязкой августовской жарой, они безмолвствовали,как триязычка пламени,мерцающиемежду ними. Первой нарушила тишинуМикки: – Если ты хочешь прослыть в этих местах оригиналом, тебе придется сильно постараться. – Конкуренция высока,– признала Лайлани. – Значит,твойотчим – убийца. – Полагаю, могло быть и хуже, – ответила девочка с нарочитой небрежностью. – Он мог ходить в чем попало. Изворотливый адвокат может найти смягчающие обстоятельства практически каждому убийству, но нет оправданий безвкусному гардеробу. – Он хорошоодевается? – Он соблюдаетопределенныйстиль. По крайней мере,в егокомпании показаться не стыдно. – Хотя он убиваетстарушеки мальчиков-инвалидов? – Насколько мне известно,толькоодногомальчика. За окном раненый день, от которого осталось лишь пятно артериальной крови, разлитойпо западномугоризонту,укрывался саваномиз золотаи пурпура. КогдаМикки начала убиратьсо столапосуду,Лайлани отодвинуластул и собралась встать. – Расслабься. – Микки зажгла лампочку надраковиной. – Я управлюсь. – Я не калека. – Чего тытакая обидчивая? Ты – гость,а мы не беремс гостейплатуи не просим их отработатьсъеденноеи выпитое. Не слушая ее,девочка взяла с разделочного столика пластиковыекрышки и начала накрыватьмиски с недоеденнымисалатами. Сполоснув тарелки и столовые приборы, Микки оставила их в раковине, чтобы помытьпозже,и повернуласьк Лайлани. – Логично предположить, что все твои разговоры об отчиме-убийце – плод буйной фантазии, попытка добавить особый штришок к образу мисс Лайлани Клонк, яркому

юному эксцентричномумутанту. – Этонеправильноепредположение. – Всеголишьпустыеслова… – Пустыеслова– этоне мое. – …но в этихпустыхсловахможетскрываться болеесерьезныйподтекст. Лайлани поставиламиску с картофельнымсалатомв холодильник. – Так… тыдумаешь,чтоя говорюзагадками? Действительно, дикие истории о Синсемилле и докторе Думе стали основой очень тревожной версии, возникшей в головеМикки. Если бы она высказала свои подозрения в лоб,тонаверняка услышалабыв ответновыеуверткиЛайлани. По причинам,на анализ которых времени у нее не было, ей хотелось помочь девочке, какая бы помощь той ни требовалась. Не желая встречаться с Лайлани взглядом, избегая малейшего намека, который девочка могла истолковатькак попытку вторгнуться в ее личную жизнь, Микки вновь взяласьза посуду. – Не загадками. Иногда нам нелегко о чем-то говорить,поэтому мы всеми силами стараемся обойтиэтутему. Лайлани поставилав холодильник салатс макаронами. – Это твой метод? Ты обходишь то, о чем не хочешь поговорить? А я? Я должна догадаться,чтоволнуеттебя большевсего? – Нет,нет,– Микки замялась. – Ну, да,да,я частотак делаю. Но в данныймомент речь не обо мне. Может, ты хочешь обойти какую-то тему, рассказывая нам эти пугающиеисториио доктореДуме,убивающеммальчиковв инвалидныхкреслах? Краем глаза Микки заметила, что девочка перестала убирать со стола и повернуласьк ней. – Помоги мне,Мичелина Белсонг. От твоих разговоровголовау меня пошла кругом. Какую тему,по-твоему,я старательнообхожу? – Я понятия не имею, что ты обходишь,– солгала Микки. – Ты сама должна мне этосказать… когдасочтешьнужным. – Как давнотыживешьу миссисДи? – Какая разница? Неделю. – Одна неделя, а ты уже так поднаторела в одурманивающих разговорах. Хотелось бы мне услышать, как вы беседуете вдвоем, без толики здравомыслия, которую привноситв вашдиалогмоеприсутствие. – Это тыпривносишьздравомыслие? – Микки домыла последнюю тарелку. – Скажи честно, когда ты в последний раз ела тофу и консервированные персики, наложенные в тарелку поверхфасолевыхстручков? – Я никогдаэтогоне ела. Но Синсемилла в последнийраз ставила этоблюдона стол в понедельник. Давай скажи мне, о чем, по-твоему, я избегаю говорить? Ты сама завела

этотразговор,значит,тычто-топодозреваешь. Микки огорчило, что ее психологический экспромт оказался столь же успешным, как попытка создания атомного реактора из подручных средств или проведение нейрохирургическойоперациикухонным ножом. Вытеревруки полотенцем,она повернуласьк девочке: – Я ничего не подозреваю. Лишь даю знать, если ты хочешь о чем-то поговорить, вместотогочтобыходитьвокругдаоколо,я здесь. – О боже! – И если искорки в глазах Лайлани могли означать не веселость,а чтонибудьдругое,то в голосебезошибочно слышался смех. – Ты считаешь,что я выдумываю историиоб убийствах,совершенныхдокторомДумом, потомучтобоюсьили мне стыдно рассказать о том, что он действительно делает. Ты подумала, что на самом деле его потные, грязные, шкодливые ручонки никогда не сжимались на чьей-то шее, зато постоянно ползаютпо мне. Возможно, девочка искренне изумилась тому, что кто-то может представитьсебе доктора Дума в роли растлителя малолетних. А может, она лишь изобразила изумление,чтобыскрытьстеснение:оченьуж близко подобраласьМикки к правде. Дилетантское использование методов психоанализа в попытке истолковать реакцию пациента имело одно неоспоримое преимущество. Если бы Микки вот так, подилетантски, строила атомный реактор, то она уже обратилась бы в облако радиоактивнойпыли. А тут ей лишь пришлось задавать прямые вопросы, чего она поначалу пыталась избежать. – А они ползают? – Есть миллион доказательств абсурдности этой идеи. – Девочка взяла со стола вторую,не допитуюМикки банку «Будвайзера». – Назови одну. – Престон Клавдий Мэддок по существу асексуальное создание,– заверила ее Лайлани. – Таких не бывает. – А как насчетамебы? Микки уже достаточно хорошо понимала эту необычную девочку, знала, что в ее сердце много тайн, приобщиться к которым можно, лишь завоевав ее полное доверие,а путь его обретения только один: уважать Лайлани, принимать как данность ее эксцентричность, а следовательно, и участвовать в ее словесных играх. Этим и руководствоваласьМикки, отвечая: «Я не уверена,чтоамебыасексуальны». – Ладно, тогда парамеции,– ответила Лайлани, проталкиваясь мимо Микки к раковине. – Я даже не знаю,ктотакиепарамеции. – Печально. Разветыне ходилав школу?

– Ходила,но плохо слушала. А крометого,не можешьтыизучатьамеби парамеций в четвертомклассе. – Я не в четвертом классе. – Лайлани вылила теплое пиво в раковину. – Мы – цыганедвадцатьпервоговека,в постоянном поискелестницык звездам,никогдане сидим на одном местедостаточно долго, чтобы пуститьхоть единственный корешок. Я учусь дома и в настоящее время осваиваю программу двенадцатого класса. – Пивная пена пышно поднялась над сливным отверстием, запах солода заглушил тонкий аромат горячего воска, идущий от свечей. – Да, на бумаге мой учитель – доктор Дум, но на самом деле я учусь сама. Это называется самообразованием. Я – самоучка, хорошая самоучка, потому что даю сама себе под зад, если не проявляю достаточного прилежания, а это любопытное зрелище, с учетом вот этой железяки, – Лайлани указала на ортопедический аппарат,а потом здоровойрукой смяла пустую банку из-под пива. – Доктор Дум, возможно, был хорошим профессором, когда работал в университете,но теперья не могу полагаться на него,когда дело касается собственного образования, потому что невозможно концентрироваться на занятиях, если учительская рука шариту тебя подюбкой. На этотразМикки подыгрыватьейне стала. – Смешногов этомничегонет,Лайлани. Глядя на промятую банку в своем кулачке, избегая взгляда Микки, девочка продолжила: – Да, признаю, эта шутка не такая забавная, как разные анекдоты о глупых блондинках, которые мне очень нравятся, потому что я сама блондинка. И, конечно, над лужей пластиковойблевотинысмеются громче. Опять же, эташутка не проливает светана важный вопрос,растлевалименя или нет. – Она открыладверцушкафчика под раковиной и бросилабанку в мусорноеведро. – Но делов том,чтодокторДум никогдане прикоснулся бы ко мне, даже если бы был извращенцем,потому что жалеет меня, как жалеют раздавленную грузовиком собаку, наполовину размазанную по асфальту,но еще живую. И находитмои дефектыразвития стольотвратительными,что,попытайся он меня поцеловать,еговывернулобынаизнанку. Несмотря на шутливый тон, слова Лайлани более всего напоминали рой ос, а звучащая в них правдапричиняла девочкене меньшуюболь,чем их ядовитыежала. Сочувствиепереполняло сердцеМикки, но она предпочла промолчать,опасаясь,что сказанноебудетнеправильноистолковано. А Лайлани, заполняя паузу, вызванную молчанием Микки, заговорила быстрее, словно боялась, что поток слов, прервавшись на мгновение, может пересохнуть совсем, оставивеебезмолвнойи беззащитной. – Насколько я помню, старина Престон коснулся меня дважды, и речь идет не о прикосновениях, за которые похотливых мужчин сажают в тюрьму. Просто прикоснулся, без всяких задних мыслей. И оба раза кровь так отливала от лица

бедняжки, что он прямо-таки превращался в ходячий труп… Правда, я должна признать,чтопахло отнеголучше,чем оттрупа. – Замолчи,– Микки мысленно выругала себя за резкиенотки,которыепослышались в этомслове. Добавила мягче:– Пожалуйста,замолчи. Лайлани наконец посмотрела на нее. Прекрасное личико девочки оставалось непроницаемым,свободным от эмоциональногонапряжения, как бронзовая физиономия Будды. Возможно, она ошибочно верила, что все секреты души написаны у нее на лбу, а может, на лице Микки увидела больше,чем хотела увидеть. Но она выключила лампу надраковиной,вернувих в сумрак,разгоняемыйлишьпламенемсвечей. – Ты никогдане бываешьсерьезной? – спросила Микки. – Обходишься исключительно остротами,пустойболтовней? – Я всегда серьезна,но я всегдасмеюсьв душе,этоточно. – Смеешься над чем? – Ты ещене остановилась,не огляделась,Мичелина Белсонг? Над жизнью. Это одна нескончаемая комедия. Они стояли в трех футах друг от друга, лицом к лицу, и, несмотря на жалость и сострадание, которые Микки испытывала к девочке, в их пикировке не обошлось без элементапротивостояния. – Я не понимаю твоегоотношения к жизни. – О, Микки Би, ты все понимаешь, будь уверена. Ты такая же умница, как я. Слишком много всякого происходит у тебя в голове, так же, как и в моей. Ты это прячешь,но я-товижу. – Тызнаешь,о чем я думаю? – спросилаМикки. – Я знаю, о чем ты думаешь и почему. Ты думаешь,будто доктор Дум растлевает маленьких девочек, потому что жизненный опыт научил тебя так думать. Мне становится очень грустно, Микки Би, когда я начинаю осознавать, через что тебе пришлосьпройти. От слова к слову голос девочки снижался до шепота,и тем не менееэтотнежный голосок тараном проламывал дверь в сердце Микки, дверь, которую она давно уже заперла на все замки, засовы, задвижки. За этой дверью лежали бурные страсти и нерешенные конфликты, эмоции, столь неистовые, что одного признания их существования, последолгогоотрицания, было достаточно,чтобыу Микки перехватило дыхание. – Когда я говорю, что старина Престон – убийца, а не растлитель, ты просто не можешьс этимсжиться. Я знаю,почемуне можешь,и этонормально. Захлопни дверь! Запри на замки, засовы, задвижки. Прежде чем девочка смогла сказать что-то еще, Микки отвернулась от порога, за которым хранились эти нежеланныевоспоминания, вновьобреласпособностьдышатьи говорить:

– Я собиралась сказать совсем другое. Я думаю, ты боишься, что перестанешь смеяться… – Потому чтодосмертинапугана,– согласиласьЛайлани. Неготовая к такойпрямоте,Микки замямлила: – …потому что… потомучто,если… – Я знаю всеэти«потомучто». Не нужно их перечислять. За два дня знакомства с Лайлани Микки перенесло,словно смерчем,в неведомыеей края. Она путешествовала по стране зеркал, которые поначалу все искажали, как в комнате смеха, но тем не менее то и дело она наталкивалась на собственные отражения, точные до мельчайших деталей, выставляющие напоказ все ее чувства и эмоции, и отворачивалась от них в отвращении, злости,страхе. Эта девочка, с ясными глазами, со стальным ортопедическим аппаратом на ноге, проказница и выдумщица, поначалу вродебыделиласьс ней яркими фантазиями,не уступающимигрезамДоротио стране Оз. Однако Микки не заметила желтых кирпичей на этой дороге, и теперь,на маленькой кухне, вдыхая горьковатый запах теплого пива при свете трех свечей, сдерживающихнастойчивые,зловещиетени,еевдругпронзилоужасающееосознаниетого, что ноги Лайлани, одна нормальная, вторая – деформированная, ступали не по сказочнымдорогам,а по неровномупроселку реальности. – Я говорила только правду,– нарушила молчание девочка, словно читая мысли Микки. И тутже снаружи донесся вопль. Микки посмотрела в открытое окно, за которым догорали последние пурпурные лучи заката,со всехсторонтеснимыечернотойночи. Вопль повторился,на этотразболеепротяжный,полныймуки,страха,страданий. – Синсемилла,– назвала источник Лайлани. Глава 8 Еще не прошло и двадцатичетырехчасов с тогомомента,как мальчик-сиротаедва разминулся со смертью, в памяти ребенка ярко пылает фермерский дом и слышатся ужасные крики его обитателей. Но он жив и сидит за рулем новенького «Форда Эксплорера». На пассажирском сиденье устроилась собака, теперь его неразлучный друг. Они слушаютрадиопрограмму классических песенДикого Запада,на тотмоментзвучат «Призрачные всадники неба». Они мчатся сквозь ночь Юты, в четырех футах над асфальтом. Иногда,если вдольдорогине стоитстеной лес,черезбоковыеокна они могутвидеть звездное небо, у горизонта, но не над головой, где положено скакать призрачным всадникам. А в лобовом стекле – задний борт ещеодного,без пассажиров, «Эксплорера», плюс днища внедорожников, стоящих на верхней платформе двухъярусного прицепа для

перевозкилегковушек. Ближе к вечеру они забрались в прицеп на огромной стоянке для грузовиков неподалеку от Прово17 , воспользовавшись тем, что водитель пошел перекусить. Дверь одногоиз «Эксплореров»открылась,и мальчик с собакойнырнули в кабину. Собака инстинктивно чувствовала, что в «Эксплорере» они непрошеные гости, поэтому, свернувшись в комок, тихонько лежала рядом с хозяином, не высовываясь в окно, пока не вернулся насытившийся водительи они не тронулись в путь. Но и потом, при свете дня, они старались держаться ниже окон, чтобы их случайно не увидели из обгоняющих трейлер легковых автомобилей и не сообщили водителю о пассажирах-«зайцах». На часть денег,взятых в доме Хэммондов,оголодавший мальчик купил на стоянке для грузовиковдвачизбургера. Как толькотрейлервыехал на автостраду,он съелодин,а второймелкими кусочками скормил собаке. А вотс маленьким пакетиком картофельныхчипсовон такойщедростине проявил. Такие они были хрустящие,такиевкусные,чтоон стонал отнаслаждения, засовывая их в рот. Экзотическим блюдом показались они и для собаки. Первый чипс она повертела на языке, похоже, удивленная и вкусом, и жесткостью,потом долго пережевывала соленый деликатес. Точно так же поступала и с остальными кусочками, которые отрывал от сердцамолодойхозяин. Воду мальчик пил прямо из бутылки, но с собакой этот номер не прошел: все закончилось лишь мокрыми шерстью и обивкой. Но на пластиковой консоли между сиденьями имелисьуглубления под чашки, и, когда мальчик наполнил одно из них водой, егодругбезтрудаутолил жажду. Покинув горы Колорадо, они тайком несколько раз пересаживались с одного грузовика в другой. Вот и теперь ехали неизвестно куда, бродяги, обремененные тяжким грузом воспоминаний. Убийцы обладаютогромным опытом выслеживания жертв, их козыри – природные навыки и электронное оборудование, они столь изобретательны и хитры, что могут выйти на следмальчика, как бы быстроон ни наращивал разделявшиеих мили. И хотя расстояние служит препятствием для врагов, время его надежный союзник… по крайней мере, он в это верит. Каждый час выживания приближает его к абсолютной свободе,каждый новыйрассветна чуть-чуть,но уменьшаетстрах. И теперь, в ночи, опустившейся на штат Юта, он гордо сидит за рулем «Эксплорера» и поет под музыку припев, который запоминает сразу, после первого же куплета. Призрачныевсадники неба. Бываютли такие? 17 Прово – небольшой город в штате Юта. Сам штат расположен западнее Колорадо, на пути в Калифорнию. Между Ютой и Калифорнией находится Невада.

Федеральная автострада18 15, по которой они мчатся на юго-запад, не пустуети в этот час, но нельзя сказать, что трасса забита. За широкой разделительной полосой машины держат путь на северо-восток, к Солт-Лейк-Сити, и кажется, что они заряжены какой-то злой энергией, словно рыцари, скачущие на турнир. Копья света пронизывают темноту пустыни. По соседним полосам легковушки обгоняют прицеп с внедорожниками,время отвременимимо проносятся и большиегрузовики. Цифровой дисплей радиоприемника подсвечивается от аккумулятора, но отсвет слишком слабый, чтобы привлечь внимание тех, кто пролетает мимо на скорости семьдесят или восемьдесят миль в час. Мальчик не боится, что его увидят. Не хочется толькооставатьсябезприятной музыки,которая оборвется,если сядетаккумулятор. Уютно устроившись в темном салоне внедорожника, наполненном приятными запахами новой кожи обивки и сохнущей шерсти собаки, мальчик не обращает особого внимания на проезжающиемимо автомобили. Он следитза ними развечто краем глаза, слышит рев двигателей да иногда чувствует, как воздушной волной чуть покачивает прицеп. «Призрачных всадников неба» сменяет «Холодная вода», песня о мучимом жаждой ковбое и его лошади, бредущих по пустыне. После «Холодной воды» приходит черед рекламной паузе,петьбольшенечего. И когдамальчик поворачивается к боковомуокну,он видит,как мимо проскакивает знакомый грузовик, и скоростьего куда большетой,с которой он вез мальчика и собаку, устроившихся среди одеял и седел. Рама с фарами, установленная на крыше белой кабины. Черный брезент,обтягивающий кузов. Вроде бы тот самый грузовик, который стоял на узкой сельской дороге неподалеку от фермы Хэммондов меньше двадцати четырехчасовтомуназад. Разумеется,этотгрузовик не единственныйв своемроде. На ранчо Западанаверняка используются сотнитаких же. Однако интуиция настаивает,чтоэтоне простопохожий грузовик,а тотсамый. Он и собака покинули первоеубежище на колесах вскоре после рассвета,к западу от Гранд-Джанкшен19 , когда водитель и его напарник остановились, чтобы залить в бак горючееи позавтракать. Этот прицеп с внедорожниками стал их третьим катящимся домом, после того как беглецы расстались с одеялами и седлами. От Гранд-Джанкшен до Прово они добрались с промежуточной пересадкой, на двух других грузовиках, повозивших их по штату Юта. С учетом прошедшего времени и случайности выбора средства передвижения вероятность встречи с первым казалась очень уж малой, хотя и возможной. Совпадение,однако,зачастуюпредставляетсобойпроявлениев остальном скрытого 18 Федеральные автострады – система транзитных скоростных многорядных автомагистралей. Четные номера присвоены дорогам, ведущим с востока на запад, нечетные – с севера на юг. 19 Гранд-Джанкшен – город на западе штата Колорадо, через который проходят автострады 50 и

от глаз замысла. И сердце безапелляционно убеждает мальчика в том, с чем отказывается соглашаться рассудок: это не случайное событие,но часть плана, а план этот– пойматьегои убить. Крыша грузовика блестит,белая, как человеческий череп. Один угол черного тента полощется,словно подол платья Смерти. Грузовик проскакиваетмимо так быстро,что мальчик не успеваетзаметить,ктосидитв кабинеи естьли у них оружие. Вроде бы двое мужчин в ковбойских шляпах, но он не уверен, те ли это мужчины, что привезли его с гор к Гранд-Джанкшен. Он не сумел разглядетьих лиц ни тогда,ни теперь. Даже если бы он их и опознал, возможно, сейчас они уже не те мирные ранчеры, перевозящие седла для родео или конного шоу. Они могли стать частью широкой сети, раскинутой над сухим морем пустыни, чтобы пойматьединственного выжившего в той резнев Колорадо. Теперьони умчались в ночь, не подозревая о том, что проехали в нескольких футах отнего… или заметилии решили перехватитьпри первойже остановке. Собака сворачивается калачиком на пассажирском сиденьеи лежит,опустивголову на консоль,ееглазапоблескиваютотраженным светомдисплея. Поглаживая собаку по голове, почесывая сначала за одним ухом, потом за другим, испуганныймальчик находитуспокоениев шелковистойшерстии теплесвоегодруга. Ему удается справиться с волнами дрожи, прокатывающимися по телу, но не с холодом, поселившимся внутри. Нет второготакогобеглеца,как он, никого не ищутс таким рвением,не только на Западе, по всей стране, от океана до океана. Мощные силы брошены на поиски, безжалостныеохотники бороздятночь. Мелодичный голос доносится из радиоприемника, рассказывая историю одинокого ковбоя и егодевушки в далекомТехасе,но желаниеподпеватьу мальчика пропало. Глава 9 Баньши,сорокопуты,рвущиена куски добычу,стая охотящихся койотов,вервольфы под полной луной не могли бы издать более холодящего кровь крика, чем вопль, на который Лайлани отозвалась словом «Синсемилла»,– а Микки шагнула к двери и открылаее. Спустившись по трем бетонным ступеням на траву в последнем красном отсвете сумерек, Микки осторожно двинулась к забору. Но осторожностьне остановила ее: она не сомневалась,что кому-то требуется немедленная помощь,ибо кричал этотчеловек отневыносимойболи. По соседнему двору, за покосившимся забором из штакетника, металась фигура в белом одеянии, словно охваченная огнем и пытающаяся сбить пламя. Да только ни

единогоязыка этогосамогопламени Микки не разглядела. Она подумала о пчелах-убийцах, которыетакже могли заставитьфигуру носиться по двору. Но солнце село, а ночью пчелы не летали, пусть пропеченная за день земля излучала достаточнотепла. Да и воздухне вибрировалотсердитогожужжания. Микки оглянуласьна передвижной дом. Лайлани стояла в дверномпроеме,в слабом светесвечейчеткоочерчивался еесилуэт. – Я ещене съеладесерт,– и девочка исчезлаиз виду. Призрак в темном соседнем дворе перестал вопить, но и в молчании, столь же тревожном, что и крики, продолжал поворачиваться, извиваться, подпрыгивать. Призрачноебелоеодеяниераздувалосьи кружилось,словножило в своемритме. Подойдя к забору,Микки разглядела,чтопередней человеческоесущество,а не гость из других миров. Бледная, гибкая, худая, женщина кружилась, нагибалась, выпрямлялась, вновь кружилась, переступая босыми ногами по выжженной солнцем траве. Вроде бы физической боли она не испытывала. Возможно, своим танцем пыталась сбросить излишек энергии, но, что более вероятно, то был какой-то спастический припадок. Она была в длинной комбинации из шелка или нансука20 , красиво расшитой, с широкими бретельками и лифом, отделанным кружевами. Кружева тянулись и по подолу. Чувствовалось,что комбинация не простовышедшая из моды,она – из далекого прошлого,старинная, женщины могли носитьтакиене в нынешний век быстрогосекса,а в поствикторианскую эпоху, и пролежала она на чердаке, в чьем-то сундуке, многие десятилетия. Шумно выдыхая, жадно хватая воздухшироко раскрытымртом,женщина,похоже, стремиласьдовестисебя дополногоизнеможения. – Миссис Мэддок? – позвалаМикки, двигаясьвдользаборак упавшейсекции. Жалобный визг, сорвавшийся с губ танцующей женщины, не был ни ответом, ни свидетельством физической боли. Так могла повизгивать несчастная собака, которую вдругпосадилив клетку. Лежащие на земле штакетины затрещали под ногами Микки, когда она переходила на соседнийучасток. А женщина-дервиш вдруг опустилась на землю, не человек – тряпичная кукла, без единойкости,и застыла. Микки поспешилак ней,всталана колени. – Миссис Мэддок? Вы в порядке? Женщина лежала не шевелясь,чутьприподняв верхнюю половину телана худеньких локотках и опустив голову. Лицо находилось в дюйме-двух от земли, скрытое пологом волос, белоснежных в свете луны и остатка дня, но, наверное, такого же цвета, как у 20 Нансук – бельевая хлопчатобумажная ткань.

Лайлани. Воздух клокотал у нее в груди. При каждом шумном выдохе волосяной полог раздувался,потомопадал. С заминкой Микки положила успокаивающуюруку на ееплечо,но миссис Мэддок не отреагировала на прикосновение, точно так же, как и на свою фамилию, и на вопрос. Волны дрожи прокатывалисьпо еетелу. Оставаясь рядом с женщиной, Микки подняла голову и увидела Дженеву, которая стояла на верхнейступенькелестницыу дверина кухню, наблюдая. Лайлани оставалась в трейлере. Определенно не понимая, что происходит,тетя Джен радостнопомахала ей рукой, должно быть, принимая передвижной дом за океанский лайнер, отправляющийся в долгийкруиз. Микки не удивилась, когда ответила тетушке тем же. За неделю, проведенную у Дженевы,она уже свыкласьс ееотношениемк плохим новостям и ударам судьбы. Джен встречала любую неудачу не просто со стоическим смирением, а с распростертыми объятиями. Она отказываласьсосредоточиватьна ней своевниманиеили печалиться изза случившегося, выказывала твердую решимость воспринимать как скрытое благословениеочереднуюсвалившуюся на неебеду,словнонискольконе сомневаясь,чтосо временем эта беда обязательно обернется благом. Где-то в глубине души Микки понимала, что такой подходк тяготам жизни давал наилучшие результаты,если тебе прострелили голову и ты путаешь сюжеты сентиментальных фильмов с реалиями жизни, но другая ее часть, изменяющаяся Микки, находила не только утешение, но и душевныйподъемв философии тетушкиДжен. Дженева вновь помахала рукой, более энергично, но, прежде чем Микки успела продолжить этот разговор жестов в духе Эбботта и Костелло21 , лежащая на земле женщина вдруг жалобно захныкала. Хныканье перешло в долгий, протяжный стон, сменившийся плачем – не лениво катящимися по щекам слезами меланхолической девы, но рыданиями,сотрясающимивсетело. – Что не так? Чем я могупомочь? – обеспокоиласьМикки, хотя уже не ожидала ни связногоответа,ни вообщекакой-тореакции. В арендованном Мэддоками передвижном доме горела лампа, и плотные занавески тлели темно-оранжевым светом, еще более неприятным, чем зловещий огонек в пугающем фонаре из тыквы с прорезанными отверстиями в виде глаз, носа и рта. Занавески закрывали всеокна, из трейлераза ними никто не наблюдал. Через открытую дверьМикки виделапустуюкухню, которую вырывалаиз темнотыподсветканастенных часов. Если Престон Мэддок, он же доктор Дум, находился в доме, то демонстрировал абсолютноебезразличиек страданиям жены. Микки ободряюще сжала плечо женщины. И обратилась к ней по единственному 21 Эбботт и Костелло – знаменитый комедийный дуэт. Начали сниматься в кино в е годы, много выступали на радио и телевидении. Их программу «Эбботт и Костелло», одну из самых популярных на телевидении, многие телекомпании показывают и сегодня.

известномуейимени,пустьи верила,чтооно – плодбогатоговоображения Лайлани. – Синсемилла? Женщинавскинула голову,словноотударакнутом,пряди светлыхволосзаметались по воздуху. Ее лицо,наполовину скрытоетемнотой,напряглось,глазашироко раскрылись отужаса. Она сбросила с плеча руку Микки. Поползла от нее по траве. Последнее рыдание комком встало в горле,а когда женщина попыталасьпроглотитьего,из груди вырвался уже не стон,а рычание. Она больше не горевала о только ей ведомых утратах, теперь ею в равной степени двигализлостьи страх. – Я тебене принадлежу! – Успокойтесь,успокойтесь,– ворковалаМикки, не поднимаясьс колен. – Тыне сможешьконтролироватьменя именем! – Я лишьпыталась… Ярость,охватившая женщину,нарасталас каждым новымсловом. – Ведьма с метлой в заднице, ведьмина сучка, сатанинское отродье, старая колдунья, спустившаяся с луны с моим именем на языке, ты думаешь, что сможешь наложить на меня заклятье,догадавшись,как меня зовут,но этому не бывать,никому не удастся повелеватьмною,и тутне помогутни магия, ни деньги,ни сила,ни врачи,ни законы,ни ласковыеуговоры,никтои НИКОГДА не будетповелеватьмною! Микки осознала, что на дикую тираду, которая для этой ослепленной яростью женщины могла стать прелюдией к насилию, есть только один ответ: молчание и отступление. Не поднимаясьс колен,она попятиласьк забору. Но и это движение, символизирующее желание разойтись миром, еще больше разъярило женщину. Синсемилла не вскочила, а буквально взлетела с земли. Подол обернулся вокруг ног,пряди волосзаметались,как змеина головеМедузы. Вместес собой она подняла едкиеклубы пыли и порошка,в которыйпод испепеляющими лучами солнца обратиласьтрава. Сквозь стиснутыезубы она прошипела: «Ведьмина сучка, колдовское семя, ты меня не испугаешь!» Не отрывая глаз от напрягшейся, словно изготовившейся к прыжку Синсемиллы, Микки поднялась с колен и продолжала пятиться к забору, не решаясь повернуться спиной к соседке,приехавшейв трейлерныйгородокпрямиком из ада. Вороватое облако заграбастало монету-луну. Но в последних остатках дня, догоравших на западном горизонте,Микки успела разглядетьфамильное сходство этой безумнойженщиныи Лайлани,не оставляющеесомненийв том,чтоони – матьи дочь. Когда под ногами затрещали хрупкие штакетины,она поняла, что нашла пролом в заборе. Хотелапосмотретьвниз,опасаясьзацепиться ногойза однуиз них,но не решилась оторватьглазотнепредсказуемойсоседки.

А ярость в Синсемилле, похоже, потухла так же внезапно, как разгорелась. Она поправила на плечах широкие бретельки длинной, до пола, комбинации, обеими руками подняла широкий подол и потрясла его, словно сбрасывая пыль и кусочки сухой травы. Выгнув спину, закинув голову, разведя руки, женщина сладко потянулась, словно пробудиласьпослеоченьприятногосна. Рассудив, что уже отошла на безопасное расстояние, где-то в десяти футах от забора, Микки остановилась, глядя на мать Лайлани, зачарованная ее необычным поведением. – Микки, дорогая,– позвала тетя Джен, выглянув из двери,– мы ставим десертна стол,так чтоне задерживайся,– и скрыласьв кухне. Раскаявшись в совершенном преступлении, облако отпустило украденную луну, и Синсемилла вскинула тонкие руки к небу, словно лунный свет наполнял ее счастьем. Подставив лицо серебряным лучам, она медленно повернулась,потом бочком двинулась по кругу. А вскореуже танцевала,легко и непринужденно кружиласьв медленном вальсе, под музыку, которую слышала только она, с лицом, запрокинутым к луне, словно последняя былапринцем,сжимающим еев своихобъятиях. С соседнегоучастка донесся смех. Не безумный,как могла бы ожидатьМикки, нет, девичий,нежный и мелодичный,даже застенчивый. Через минуту смех затих, а с ним окончился и тур вальса. Женщина позволила невидимому партнеру проводить ее до лесенки к двери на кухню, села на бетонную ступеньку, зашуршав расшитым подолом, школьница из другого века, вернувшаяся к одномуиз стульев,расставленныхвокругтанцпола. Не замечая Микки, Синсемилла сидела, упершись локтями в колени, обхватив подбородок ладонями, уставившись в звездное небо. Юная девушка, мечтающая о романтикелюбви и потрясенная бесконечностьюВселенной. Потом ее пальцы прошлись по лицу. Голова упала. Потекли слезы,сопровождаемые всхлипываниями, такими тихими, что до Микки они долетали голосом настоящего призрака: едва слышным криком души, попавшей в ловушку пустоты между поверхностнымимембранами этогои последующегомиров. Ухватившись за перила, Синсемилла с трудом встала со ступеньки, поднялась к двери,переступилапорог,ушла к настеннымчасам и теням кухни. Микки ладонями отряхнула колени,сбрасывая сухиесоломинки,прилипшиек коже. Августовская жара, словно бульон в котле каннибала, покрыла ее кожу тонкой пленкой пота,а тихая ночьи не пыталасьсвоим дыханиемохладитьэтотлетнийсуп. Правда, в мозгу у нее сработал внутренний термостат. Да так, что Микки задрожала от холода и даже подумала, что капельки пота на лбу превратились в бисеринки льда. Лайлани не жить! Микки отшвырнула эту ужасную мысль, едва она возникла в ее голове. Она тоже

выросла в неблагополучной семье,без отца,с жестокой матерью,неспособной на любовь, подавлявшей психологически, избивавшей ее… однако выжила. Лайлани оказалась не в лучшей ситуации, но и не в худшей, чем Микки, просто в другой. Трудности закаляют тех, кто не гнется, не ломается, а Лайлани, в свои девять, определенно стала несгибаемой. Тем не менееМикки ой как не хотелосьвозвращаться на кухню Дженевы,гдеждала девочка. Если, рассказывая о Синсемилле, Лайлани ни на йоту не погрешила против истины, означало ли это, что ее отчим, доктор Дум, действительно убил одиннадцать человек? Только вчера, в этом самом дворике, когда Микки жарилась на солнце, забавляясь разговором с опасным мутантом, как себя охарактеризовала Лайлани, девочка произнесла несколько, как теперь выяснялось, значимых фраз. Одна как раз всплыла в памяти. Девочка спросила, верит ли Микки в жизнь после смерти, а когда Микки обратиласьк ней с темже вопросом,ответилапросто:«Мне лучшеверить». На тот момент ответпоказался Микки странным, но и не особенно мрачным. И однако эти три слова несли большую нагрузку, чем товарныепоезда,на которых Микки мечтала уехать,когда в другоевремя и в другом местележала без сна, прислушиваясь к ритмичномуперестукуколеси свисткам локомотивов. Здесьи теперь. Августовская ночь. Луна. Звездыи бесконечность. И никаких поездов для Лайлани,возможно,никаких и для Микки. Тыверишьв жизнь послесмерти? Мне лучшеверить. Четыре пожилые женщины, четверо пожилых мужчин, тридцатилетняя мать двоихдетей… шестилетниймальчик в инвалидномкресле… И где брат девочки, Лукипела, о котором она говорила так загадочно? Может, он стал двенадцатойжертвойПрестонаМэддока? Тыверишьв жизнь послесмерти? Мне лучшеверить. – Святой Боже, – прошепталаМикки. – Что же мне делать? Глава 10 Восемнадцатиколесные трейлеры, груженные чем угодно, от уточных бобин до зимозиметров22 , рефрижераторы, набитые мороженым или мясом, сыром или замороженными обедами,прицепыс плоской платформой,на которой лежали бетонные трубы, строительная арматура, железнодорожные шпалы, прицепы для перевозки легковых автомобилей, трейлеры с перфорированными бортами для перевозки скота, бензовозы, цистерны с химическими продуктами – десятки огромных грузовиков с 22 Зимозиметр – прибор для определения степени сбраживания.

потушенными фарами, но включенными габаритными огнями и лампами на кабинах окружают бетонные островки автозаправок точно так же, как миллионы лет тому назад стегозавры и бронтозавры паслись в опасной близости от бездонных трясин, которые заглатывали их тысячами, сотнями тысяч. Рыча, урча, шипя, отдуваясь, каждый большой грузовик ждет встречи со шлангом, по которому в его чрево потечет болотныйдистиллят возрастомв двестимиллионовлет. Так мальчик-сирота представляет себе современную теорию появления смолистых отложений вообще и нефтяных в частности. Так написано везде, от учебников до интернетовских сайтов. И хотя он полагает, что идея превращения динозавров в дизельное топливо достаточно глупа, чтобы первым ее выдвинул Даффи Дак23 или другая звезда «Песенок с приветом»24 , он поглощен этим захватывающим зрелищем: огромное стадо грузовиков, ревущее, гудящее, воняющее, собравшееся посреди темной, молчаливой,практически лишеннойзапахапустыни. Из своего убежища, кабины «Эксплорера», стоящего на первом ярусе прицепа, он наблюдает, как мужчины и женщины заправляют свои грузовики. Некоторые выделяются нарядом: ковбойские сапоги ручной работы,расшитые джинсовые куртки, футболки с названиями автомобильных компаний, блюд быстрого приготовления, марок пива,баровотОмахи доСанта-Фе,отАбилейна доХьюстона,отРено доДенвера. Не замечая всей этой суеты,не вдохновляясь, в отличие от мальчика, романтикой дальних дорог и экзотическими местами, названия которых он читает на груди этих цыган скоростных магистралей, собака дремлет, свернувшись калачиком на переднем пассажирском сиденье. Заполнив бак, трейлер с внедорожниками отъезжает от автозаправки, но не возвращается на дорогу. Вместо этого водитель сворачивает на огромную стоянку, с намерениемперекуситьили отдохнуть. Такую большую стоянку мальчик видитвпервые,с мотелем,зоной, отведенной для домов на колесах, рестораном, магазином сувениров и, как мальчик прочитал на щитеуказателепри съездес трассы,«полным набором услуг». Он никогдане был на карнавале, но чувствует,чтопопал в эпицентршумногопраздника. А потом они проезжают мимо знакомого грузовика, который стоитпод фонарем в конусе желтого света. Он меньше, чем гигантские восемнадцатиколесники, припаркованныебок о бок на черном асфальте. Белая кабина, черныебрезентовыестены кузова. Грузовик с седламииз Колорадо. Мгновением раньшемальчику не терпелосьобследоватьэто место. Теперьон хочет одного:уехатьотсюда,и побыстрее. Их прицепсворачиваетв зазормежду двумя здоровеннымигрузовиками. Пневмотормоза шипят и вздыхают. Глохнет двигатель. «Эксплореры» на обоих 23 Даффи Дак – утенок, старейший персонаж многочисленных мультфильмов студии «Уорнер бразерс». Создан в г. художником Чаком Джонсом. 24 «Песенки с приветом » – название серии мультфильмов студии «Уорнер бразерс». Главные герои – Даффи Дак, кролик Байнс Банни, поросенок Порки Пиг.

ярусах по инерции подаются чутьвперед,словно вдругпроснувшиеся лошади,грезившиео тучных пастбищах, потом назад и замирают в глубокой тишине,сравнимой с той, что царила на лугах Колорадо. Когда клубок черно-белой шерсти на пассажирском сиденье вновь превращается в собаку и поднимаетголову,оценивая новуюситуацию,мальчик озабоченноговорит: – Нам порадвигаться. В одном аспекте близость тех, кто его ищет, особого значения не имеет. Вероятность того, что на него могут напасть в ближайшие минуты, ничуть не уменьшиласьбы,окажисьон за тысячу мильотэтойстоянки. Мать частоговорилаему: если тыумен,хитери смел,то сможешьспрятаться у всех на виду с той же легкостью, как в хорошо замаскированном схроне. Ни местоположение, ни расстояние не имеют решающего значения для выживания: важно только время. Чем дольше он будет оставатьсяна свободеи неузнанным,темменьшешансовна то,чтоегопоймают. Но при этом осознание того,что охотники совсем рядом , тревожит. Их близость заставляет его нервничать, а нервничая, он становится не таким умным, не таким хитрым, не таким храбрым, а потому они смогут найти его, узнать,будь он у всех на видуили в пещерена глубинетысячи футовотповерхностиземли. Очень осторожно он открывает дверцу внедорожника и ступает на платформу прицепа. Прислушивается. К сожалению, он не охотник, а потому не знает,к чему именно надо прислушиваться. Далекий гул доносится от автозаправки. Едва слышно звучит музыка, само собой, кантри, песнь сирены Дикого Запада несется над укрытой ночью пустыней,обещая неземноеблаженство. Платформа чуть шире «Эксплорера», и зазор, конечно же, слишком узок для того, чтобы собака могла благополучно спрыгнуть с сиденья водителя, на которое она уже перебралась. Если она спрыгнула с крыши над крыльцом дома Хэммондов,то,безусловно, ей по силам спрыгнутьна асфальт,благо расстояние между вертикальными стойками прицепа это позволяет. Не такой уж это и подвиг, даже по собачьим меркам, но вот уверенности новому другу мальчика определенно не хватает. Оставаясь на насестесиденье,собака смотритналево,направо,жалобно повизгивает,словно чувствует,что в одиночку не справится,умоляющесмотритна своегохозяина. Мальчик снимает собаку с сиденья «Эксплорера», точно так же, как раньше поднимал ее в кабину. Его качает, но он удерживается на ногах и ставит собаку на металл платформы. Затем мальчик осторожно закрываетдверцувнедорожника, а собака отправляется к заднемубортуплатформы. Останавливается там,поджидая хозяина. Вскинув голову, навострив уши, принюхиваясь. Пушистый хвост, обычно гордо вскинутый,опущен. Хотя и одомашненная, собака в какой-тостепени всеравно остается охотником,и,

как и у мальчика, у нее есть инстинкт выживания. А потому тревогу собаки следует воспринимать со всей серьезностью. Вероятно, она уловила угрожающий, а может, простоподозрительныйзапах. В этотмоментни один грузовик не заезжаетна стоянку, не покидаетее. Не виднои водителей. Хотя неподалеку, как минимум двести метров, стоянка безлюдна, словно любой кратерна поверхностиЛуны. С запада, из пустыни, дует легкий ветерок, теплый, но не горячий, неся с собой слабыйзапах песка и ароматрастущихтам кактусов. Мальчик вспоминает о доме, который, скорее всего, ему уже больше не увидеть. Ностальгия охватываетего, быстро перекидывая мостик к воспоминаниям об ужасной гибеливсейсемьи,еговновькачает:поток горя,вливающийся в сердце,буквальновалитс ног. Позже. Слезы позже. Прежде всего выживание. Он слышит, как мамина душа убеждаетеговзятьсебя в руки и оставитьдолучших временоплакиваниеблизких. Собака не хочетпокидатьприцеп с внедорожниками, словно опасностьнадвигается со всехсторон. Хвостопускается ещениже, обвиваетсявокругзаднейправойлапы. Мотель и ресторан находятся на востоке,невидимые,скрытыерядами грузовиков. Определить их местонахождение можно лишь по отсвету красной неоновой вывески. Мальчик направляется к ним. Собака стала не только единственным другом мальчика, между ними установилась телепатическая связь. Отбросивстрахи,она семенитрядом с хозяином. – Хорошая собачка,– шепчетмальчик. Они проходят мимо восьми грузовиков и находятся позади заднего борта девятого, когда собака вдруг тихонько рычит, и мальчик мгновенно останавливается. Даже если бы он не почувствовал тревогу собаки, то в светеближайшего фонаря прекрасно видно, чтошерстьу неевсталадыбом. Собака вглядывается в масленую тьмуподбольшимгрузовиком. Вместотогочтобы вновьзарычать,она смотритна мальчика и тихонькоскулит. Доверяя мудрости своего собрата по несчастью,мальчик опускается на корточки, одной рукой опирается о задний бампер, вглядывается в темноту. Видит только параллельныеколесаи коридормежду ними. Внезапно глаз улавливаетдвижение, не под грузовиком, а рядом с ним. Ковбойские сапоги, заправленные в них синие джинсы. Кто-то идетвдоль трейлера,приближаясь к заднемуборту,у которогосидитмальчик. Скорее всего, это обычный дальнобойщик, понятия не имеющий об охоте на мальчика, которая, не привлекая внимания, ведется сейчас по всему Западу. Наверное, возвращается из ресторана, плотно пообедав, с полным термосом кофе, чтобы продолжитьпуть.

За первой парой сапог появляется вторая. Двое мужчин, не один. Оба молчат, оба идутуверенно,знаюткуда. Может,обычныеводители. Может – нет. Юный беглец ложится на асфальт и заползает под трейлер, собака не отстает. Прижавшись друг к другу, оба наблюдают за проходящими мимо сапогами, и сердце мальчика учащенно бьется, уже не от страха, а от возбуждения: схожие ситуации имеютместововсехприключенческих романах,которыеон так любитчитать. Да, конечно, сейчас ощущения совсем не те, какие получаешь, перелистывая страницы книг. Юным героям этих историй, от «Острова сокровищ» до «Янтарной подзорной трубы»,не вспарывали живот,их не обезглавливали,не отрывали руки и ноги, не приносили в жертву, а с ним обойдутся именно так, он это знает,вот ему и трудно смотреть в будущее с уверенностью, присущей персонажам этих книг. Так что к возбуждению подмешивается нервозность,какой не испытывал даже Гекльберри Финн, а ведь тому тоже пришлось натерпеться страха. Но он тем не менее мальчик, и программа, заложенная в него природой, способствуетвыбросу в кровь адреналина при событиях,призванныхпроверитьегоотвагу,выдержку,ум. Двое мужчин подходятк заднемубортутрейлера,останавливаются,должно быть, оглядывают стоянку, может, никак не могут вспомнить, где оставили свой грузовик. Они молчат, словно прислушиваются к звукам, которые только охотники могут уловитьи истолковать. Несмотря на затраченные усилия, несмотря на жаркую ночь, собака дышит совершеннобесшумно. Неподвижно лежит подбоком хозяина. Хорошая собачка . Ветер не только несет из пустыни запахи, напоминающие мальчику о доме, он также подметаетстоянку,поднимаетоблачка пыли,тащитс собойвысохшиетравинки и бумажки. Одна из таких бумажек лениво скользитпо асфальту,пока не цепляется за носок одногоиз сапог. Огни на стоянке яркие,и с расстояния нескольких футовмальчик видит,чтоэтоценная бумажка: пятидолларовая купюра. Если незнакомец наклонится, чтобы поднять деньги, он может заглянуть под грузовик… нет,даже если он опустится на колено,вместотогочтобынаклониться,его голова будет значительно выше днища трейлера. Он не сможет разглядеть контуры мальчика и собаки,спрятавшихся в глубокойтенимежду колес. Подрожав у носка сапога, пятидолларовая купюра освобождается… и ныряет под задний борт. В темноте мальчик теряет ее из виду. Он не отрываясь смотрит на ковбойские сапоги. Конечно, хотя бы один из мужчин попытается достать из-под грузовика пять баксов. В большинстведетских книг,даи во взрослыхтоже,приключения всегдасопряжены

с поисками сокровищ. Этот шарик вращается на золотой оси. Именно так и сказал одноногий,с попугаемна плечепиратв одномиз романов. Однако никого из ковбоев смятая пятерка не заинтересовала. По-прежнему молча они идутдальше,прочьотгрузовика. Вероятность, что ни один из них не заметил купюру, ничтожно мала. Проявив полное безразличие к пяти долларам, они выдали себя: они лихорадочно ищут что-то гораздоболееценноеи не могутпозволитьсебеотвлекаться по пустякам. Мужчины шагаютна запад,в тусторону,гдеостался прицепс внедорожниками. Мальчик и его спутник ползут вперед, дальше под трейлер, к кабине, потом выбираются из укрытия на открытоепространствомежду двумя грузовиками,гдеим на глазаи попалиськовбойскиесапоги. Очевидно выхватив маленькое сокровище из зубов ветра, собака держит в пасти пятидолларовуюкупюру. – Хорошая собачка. Мальчик беретпятерку,складывает,прячетв карман джинсов. Денег у них в обрез, и они не могут надеяться, что ветер принесетим новые, как только старыезакончатся. Но на какое-то время они избавлены от угрызений совести, вызванныхнеобходимостьюсовершитьещеоднукражу. Может,собаки не способныиспытыватьугрызения совести. Никогдараньшесобаки у мальчика не было. Он знаето них только из фильмов,книг да по нескольким случайным встречам. Вот этотпес, который шумно дышит,поскольку теперьшумное дыхание ничем им не грозит, точно заслуживает добрых слов. Настоящий разбойник, любитель приключений,живущий по простымзаконам джунглей. Став братьями, они изменят друг друга. Собака может понять,что над ней, как и над ее хозяином, постоянно висит дамоклов меч смерти, и это будет грустно. Но мальчик знает, что на их отчаянном и, возможно, долгом пути к свободе ему нельзя многое брать от диких животных, прежде всего непродуманную и поспешную ответную реакциюна действия врагов. Собака бесстыдносправляетмалую нужду прямо на асфальте. Мальчик обещает себе, что никогда не откажется от привычки пользоваться туалетом,как быни побуждал егок этомупримерновогодруга. Пора двигаться. Двое молчаливых мужчин, направившиеся к прицепу с внедорожниками, возможно, не единственные,ктоищетегов ночи. Лавируя между грузовиками, стараясь не задерживаться на коридорах движения, с собакой, ни на секунду не теряющей бдительности, мальчик выбирает кружной маршрут,петляет,как в лабиринте,медленно,но верноприближаясь к красному неону. Движение придает ему уверенности, а уверенность необходима, чтобы успешно

спрятаться. Кроме того, это движение снимает волнение, а спокойствие – важный элементмаскировки. Мудростьматерии здесьпомогаетему. Полезно и находиться среди людей. Толпа отвлекает врага… пусть немного, но иногда и этого достаточно… играет роль ширмы, за которой, при удаче, может укрыться беглец. К стоянке для грузовиков примыкает стоянка для легковых автомобилей. Здесь мальчика заметитькудапроще,чем средимастодонтовдорог. Он шагает быстрее и решительнее, к щиту, обещающему «полный набор услуг», которыепредлагаются в комплексе построек, расположенных дальшеот автострадыпо сравнениюс заправочнойстанциейи ремонтнымимастерскими. За широкими окнами ресторана путешественники с аппетитом расправляются с содержимым своих тарелок. Мальчику хватает одного взгляда, чтобы вспомнить, как многовремениминуло с тойпоры,когдаон,сидя в «Эксплорере»,съелхолодныйчизбургер. И собака повизгиваетотголода. Из теплой ночи они входят в приятную прохладу ресторана, наполненную аппетитными ароматами, мальчик вдруг ощущает, что голоден как волк, и широко улыбается в предвкушениитрапезы. Но не улыбка, а собака привлекает внимание женщины в униформе, стоящей за стойкой с надписью «ХОЗЯЙКА». Она миниатюрная, красивая, говорит, комично растягивая слова, но сурова, как надзиратель концлагеря, когда, выйдя из-за стойки, обращаетсяк мальчику,загораживая емудорогу: – Дорогоймой,я признаю,чтоу нас не пятизвездочныйресторан,но мы всеравно не пускаембосоногихклоунови прочих четвероногих,какими быони ни были милашками. Мальчик в кроссовках и не клоун, поэтому не сразу понимает, что говорит она о собаке. Войдя в ресторан с собакой, он привлек к себевнимание,котороеему совершенно ни к чему. – Извините,мэм,– признаетон своюошибку. Возвращается к входной двери вместе с собакой, чувствуя на себе взгляды людей. Улыбающейся официантки. Кассирши, которая поглядывает на него поверх кассового аппаратаи очков. Клиента,оплачивающегочек. Никто из них не смотрит на него подозрительно, среди них, похоже, нет безжалостныхохотников,идущихпо егоследу. Выйдя из ресторана, он приказывает собаке сесть. Она послушно садится чуть в сторонеотдверей. Мальчик наклоняется к ней,гладит,чешетза ушами,говорит:«Жди здесь. Я вернусь. С едой». Над ними нависает мужчина… высокий, с окладистой черной бородой, в зеленой бейсболке с желтой надписью «ВОДИТЕЛЬ МАШИН Ы» над козырьком… не тот человек,которыйрасплачивался с кассиром,другой,толькоидущийв ресторан. – Отличная у тебя собака,– говоритводительмашины,и собака начинаетвилять

хвостом. – Как зовут? – Кертис Хэммонд,– без запинки отвечает мальчик, воспользовавшись именем и фамилией хозяина одежды,которая сейчас надетана нем, и тутже задается вопросом: а мудроели эторешение? Кертис Хэммонд и его родители погибли менеедвадцатичетырехчасов тому назад. К настоящему моменту полиция Колорадо уже поняла, что фермерский дом сгорел в результате поджога, а медицинские эксперты, если успели провести вскрытия, установили, что все три жертвы умерли насильственной смертью, возможно, после пыток, до того, как загорелся дом. И имена убитых наверняка попали в теле– и радиовыпуски новостей. Но бородатомуводителю,если он тот,за кого себя выдает,а не один из охотников, ни имя, ни фамилия ничегоне говорят. – КертисХэммонд,– повторяетон. – Довольностранная кличка для собаки. – О! Да. Вы про мою собаку. – Мальчику стыдно, потому что он вновь допустил явную ошибку,неправильноистолковал самыйобычныйвопрос. А насчетклички, так он об этомещене думал,знал, что,когдаони получшепознакомятся, станутближе другк другу,кличка появится, не абы какая, а та,что в наибольшейстепени подходитсобаке. Но временина болееблизкоезнакомствонет,поэтому,почесывая шеюсобаки,он черпает вдохновениев фильме. – Это ЖелтыйБок25 . Водительусмехается: – Тыдуришьмне голову,юный друг? – Нет,сэр. С какой стати? – Где же логика? Как можно назвать эту красавицу Желтый Бок, если от носа до кончика хвостау неенетни однойжелтойволосинки? Стыдясь своего неумения вести самый что ни на есть простой разговор, мальчик пытаетсявывернуться: – Видите ли, сэр, цветне имеетк кличке никакого отношения. Нам нравится эта кличка, потому что лучшей собаки нет в целом мире. Тот же случай, что и с Желтым Боком в фильме. – Не совсем,– не соглашается водитель. – Желтый Бок был кобелем. А эта очаровательно черно-белая леди немного сбивает с толку как кличкой, так и отсутствиемприсутствующегов ней цвета. Мальчик вообщене думал о том,какогопола собака. Глупо,глупо,глупо. Он вспоминает совет матери: если хочешь сойти за кого-то еще, ты должен держаться уверенно, прежде всего уверенно, потому что сомнения в себе могут выдать. Так чтои последниесловаводителя не должны сбитьегос толку. – Понимаете, мы не думали, мужского или женского рода кличка Желтый Бок, – объясняет он, все еще нервничая, но довольный тем, что может говорить быстро и 25 «Желтый Бок » – фильм г. (продюсер Уолт Дисней), первый и один из лучших фильмов о мальчике и его собаке. Назван по имени четвероногого героя, желтого охотничьего пса.

связно, особенно если смотритне на бородатогодальнобойщика, а на двери ресторана. – Любая собака можетбытьЖелтымБоком. – Вероятно,да. Пожалуй, я куплю себекошечку и назовуееБойскаутом. Злобы в этом высоком, с большим животом мужчине не чувствуется, в поблескивающих синих глазах не читается подозрительности. Он похож на перекрасившегося Санта-Клауса. Тем не менеемальчику хочется,чтобыводительпобыстрееушел,но он не знает,как закруглитьразговор. – А гдетвоиродители,сынок? – спрашиваетмужчина. – Я с отцом. – Мальчик встает. – Он в ресторане,покупаетеду,чтобымы поели в дороге. Собак здесьна порогне пускают,знаетели. Дальнобойщик, хмурясь, сравнивает активность у ремонтных мастерских с тишинойи безлюдьемстоянки для грузовиков. – Тебе не стоит отходить отсюда, сынок. В мире живут всякие люди, и с некоторымитебенезачемвстречатьсяночьюна пустыннойавтостоянке. – Конечно,я знаю о таких людях. Собака поднимаетголову,поглядываетиз стороныв сторону,словнопоказывая,что и ейизвестноо том,чтоне вселюдихорошие,хватаети плохих. Улыбаясь,бородачнаклоняется,чтобыпогладитьсобаку. – Полагаю, ты действительно Желтый Бок и отхватишькусок мяса у любого,кто попытаетсяпричинитьзло твоемухозяину. – Она – настоящийзащитник,– заверяетегомальчик. – Главное,не уходи отсюда. – Водительмашины прикасается к козырьку бейсболки, так вежливыековбоииногдаприкасаются к полям стетсона,если выказываютуважение дамам или простодобропорядочнымгражданам,и наконецпроходитв ресторан. Мальчик наблюдает через стеклянную дверь и окна, как хозяйка приветствует дальнобойщика и ведетегок столику. К счастью,садится он спиной к входу. Не снимая бейсболки,с головойпогружается в изучениеменю. Мальчик поворачивается к собаке: – Оставайся здесь,девочка. Я скоровернусь. Она мягко рычит,словнопонимает. На огромной автомобильной стоянке, где конусы грязно-желтого цвета перемежаются с коридорами темноты,не видно двух молчаливых мужчин, ни один из которыхне нагнулся, чтобыподобратьпятьдолларов. Рано или поздноони вернутся, чтобыпрочесатьресторан,мотельили другиеместа, на которыеукажет их охотничий инстинкт, даже если они все уже осмотрели. А если придутне тедвоемужчин, тодвоедругих. Или четверо. Или десять. Или легион. Пора двигаться.

Глава 11 Большие куски домашнего яблочного пирога. Простые белые тарелки, купленные в «Сирсе». Желтыепластиковыеподставки из «Уол-Марта»26 . Медовый светтрехпростых, без ароматических добавок, свечей,приобретенных вместес двадцатьюдвумя другими в экономичной упаковкев дисконтноммагазинескобяных товаров… Скромный столик на кухне Дженевы вернул Микки на землю, рассеял туман нереальности, оставшийся в голове после встречи с Синсемиллой. Действительно, Дженева, протирающая и так уже чистую десертную вилку кухонным полотенцем, отличалась от Синсемиллы, в одиночестве вальсирующей под луной, как освежающий ветерок– отарктическогобурана. И каким удобным для жизни стал бы этотмир, если бы образ жизни тети Джен превратился в норму. – Кофе? – спросилаДженева. – Да, пожалуйста. – Горячий или ледяной? – Горячий. – Черный или чего-нибудькапнуть,дорогая? – Бренди и молока,– ответила Микки, и тут же Лайлани, которая не пила кофе, уточнила: «Молока»,– подтверждая свое право на контроль количества алкоголя, потребляемогоМичелиной Белсонг. – Бренди,молоко и молоко,– кивнула тетяДжен, наливая кофе. – Ладно, капельку «Амаретто»,– смирилась Микки, но Лайлани стояла на своем: «Толькомолоко». Обычно Микки вспыхивала от злости и становиласьупрямой, как вол, если кто-то говорил ей,что не следуетделать,чегоей хотелось,за исключением техслучаев,когдаее убеждали,что сделанный выборне из лучших,что она может загубитьсвою жизнь, если не будет осторожнее, что у нее проблема с алкоголем, с отношением к жизни, с мотивацией,с мужчинами. В недавнемпрошлом тихиесловаЛайлани о том,чтов кофе ей добавят только молока, послужили бы детонатороммощноговзрыва,которыйразнес быв клочья тишинуи покой маленькойкухоньки Дженевы. Но за последний год Микки отдала очень много часов ночному самоанализу, поскольку обстоятельства сложились так, что она более не могла не зажечь свет в некоторых комнатах своего сердца. Ранее она изо всех сил противилась этим визитам, может, потому, что боялась найти внутри себя дом, населенный всякой нечистью,от призраков до гоблинов,чудовищами,которыепряталисьза каждой дверьюот подвала до чердака. Нескольких монстров она нашла, это точно, но куда больше ее обеспокоило другое: в особняке ее души обнаружилось множество пустых помещений, без мебели, 26 «Сирс» , «Уол-Март» – национальные сети однотипных универмагов.

пыльных и холодных. С детстваеесредствами борьбыс жестокой жизнью были злостьи упрямство. Она видела себя одиноким защитником замка, без устали патрулирующим стены, пребывающим в состоянии войны со всем миром. Но постоянная готовность к битве отпугивала друзей с той же легкостью, что и врагов, и мешала ей ощутить полноту жизни, заполнить хорошими воспоминаниями пустые комнаты, чтобы хоть как-тоуравновеситьплохие,откоторыхломилисьдругиепомещения. Вот для эмоциональноговыживания она в последнеевремя и предпринимала усилия, чтобы сдерживать ярость и не вытаскивать упрямство из ножен. И теперь она согласиласьс Лайлани: – Толькос молоком,тетя Джен. Но в этот вечер речь шла не о Микки Белсонг, не о ее желаниях и стремлении к самоуничтожению, не о том, сможет ли она выбраться из огня, в который сама и забралась. Главным действующим лицом этоговечерабыла Лайлани Клонк, хотя, когда они садились обедать,вопрос, возможно, так и не стоял, и Микки не могла вспомнить другогослучая, когдачья-тосудьбаинтересовалаеегораздобольшесобственной. Бренди она попросила автоматически, чтобы снять стресс, вызванный первым столкновением с Синсемиллой. За прошедшие годы алкоголь стал надежной составляющей ее арсенала наряду со злостью и упрямством, помогающими держать жизнь в узде. – Эта женщина или сумасшедшая, или заторчала покруче шамана навахо после фунтовойдозымескаля. Лайлани подцепилавилкой кусочек пирога. – И то и другое. Хотя и без мескаля. Я же тебе сказала, сегодня это кокаин и галлюциногенные грибы, действие которых усилено влиянием луны. Синсемилла очень чувствительнак полнолунию. Микки естьне хотелось. Ее кусок пирогаостался нетронутым. – Ее действительноклали в психиатрическуюклинику, не так ли? – Я же тебе вчера говорила. Ей прострелили голову шестьюстами тысячами вольт… – Тыговорилао пятидесятиили статысячах. – Слушай, я не стояла там и не настраивала оборудование. Могу дать волю фантазии. – И в какой клинике она лежала? – Мы тогдажили в Сан-Франциско. – Давно? – Болеедвухлеттомуназад. Мне былосемь. – А с кем тыжила, пока она находиласьв клинике? – С доктором Думом. Они вместе уже четыре с половиной года. Видишь, семьи бываюти у чокнутых. Короче, психиатрылечили старушку Синсемиллу электрошоком,

не будем уточнять мощность разрядов, но ей это совершенно не помогло, а вот заряд безумия в ее голове вполне мог вывести из строя все трансформаторыв районе Залива. Отличный пирог,миссисДи! – Спасибо, дорогая. Это рецепт Марты Стюарт. Не то чтобы она дала мне его лично. Я записаларецептвовремя еетелепередачи. – Лайлани,неужели твоя матьвсегдатакая… какой я еетолькочтовидела? – Нет-нет,иногдас ней простонетсладу. – Этоне смешно,Лайлани. – Тыне права. Этобезумновесело. – Эта женщина опасна. – Будем справедливы,– Лайлани отправила в рот очередной кусок пирога,– моя дорогая мамочка не всегдасходитс ума,как вотсегодня. Она приберегаетэтолакомство для особых вечеров: дней рождения, годовщин, нахождения Луны в седьмом доме, Юпитера и Марса в одном созвездиии так далее. Большую частьвремени она обходится косяком, может,иной раз добавляетк нему «колеса». Случается, что она вообщеничего не принимает,но в такиедни пребываетв глубокойдепрессии. – Почему бы тебене перестатьнабиватьрот пирогом и не поговоритьсо мной? – в голосеМикки слышаласьмольба. – Я могу говорить и с полным ртом, пусть это невежливо. Я не рыгала весь вечер, поэтому ты не можешь сказать, что я уж совсем невоспитанная. А отказаться от пирогая простоне могу. Синсемилла не смогла бы испечьничегоподобного,даже если бы на кону стояла еежизнь,хотя я сомневаюсь,чтобыкто-топоставил еепереддилеммой: испечьвкусныйпирогили умереть. – А какие пирогипечеттвоя мать? – поинтересоваласьДженева. – Однажды она испекла пирог с земляными червями,– ответила Лайлани. – Тогда она зациклилась на естественных продуктах, причем под эту категорию попадали и муравьи в шоколаде, и соленые пиявки, и белковый порошок из толченых насекомых. Пирог с червями увенчал все это безобразие. Я абсолютно уверена, что этого рецепта Марта Стюартсвоимзрителям не предлагала. Микки большими глотками допила кофе, словно забыла, что в нем нет ни бренди, ни «Амаретто»,при этом ее организм совершенно не требовал кофеина. У нее тряслись руки. Когда она ставилачашку,последняя выбиладробьпо блюдцу. – Лайлани,тыне можешьпродолжатьс ней жить. – С кем? – С Синсемиллой. С кем же еще? Она психически ненормальная. Как говорят власти,когдаотправляют человека в психиатрическую больницу помимо еговоли… она представляетсобойопасностьдля себя и других. – Для себя – этоточно,– согласиласьЛайлани. – Для другихскореенет,чем да. – Она представляла собой опасность для меня, когда обзывала меня колдуньей и

ведьминой сучкой, кричала что-то насчет заклятий, заявляла, что не позволит собой повелевать. Дженева поднялась со стула, чтобыпринести полный кофейник. Наполнила чашку Микки. – Может,этоуспокоиттвоинервы. Поскольку тарелка Лайлани опустела,она отложила вилку. – Старушка Синсемилла испугала тебя, ничего больше. Она может казаться такой же страшной,как Бела Лугоши27 , Борис Карлофф28 и Большая птица29 , слитыевоедино, но она неопасна. По крайней мере, пока мой псевдоотец снабжает ее наркотиками. Наверное,она можетмногочегонатворить,когдау нееначнется ломка. Дженева наполнила и своючашку. – Я не нахожу Большую птицу опасной,дорогая. Конечно,она немногонервирует,но не болеетого. – О, миссис Ди, тут я с вами не согласна. Люди, одетые в костюмы больших странных животных, да еще скрывающие лица… с ними куда опаснее, чем спать с атомнойбомбойподкроватью. Вы должны предугадать,чтоони задумали. – Прекрати,– резко,но не сердитобросилаМикки. – Пожалуйста,прекрати. Лайлани изобразилаудивление: – Прекратитьчто? – Ты прекраснопонимаешь,о чем я. Прекратиуходитьотответа. Говори со мной по конкретнойпроблеме. Увечной рукой Лайлани указала на нетронутыйкусок пирогана тарелкеМикки. – Тыбудешьестьпирог? Микки пододвинулатарелку к себе. – Я готоваобменятьпирогна серьезнуюдискуссию. – Серьезнуюдискуссиюмы уже провели. – У меня осталосьещеполпирога,– радостнонапомнила Дженева. – Я быс удовольствиемсъелаещекусок,– улыбнуласьейЛайлани. – Оставшуюся половину пирога сегодня есть не будут,– возразила Микки. – Ты можешьполучитьтолькомой кусок. – Ерунда, Микки, – махнула рукой Дженева. – Завтра я могу испечь тебеещеодин яблочный пирог. И уже подняласьиз-за стола,но Микки остановилаее: – Сядь,тетяДжен. Речьне о пироге. – А мне представляется,именноо нем,– возразилаЛайлани. – Послушай,девочка,тыне можешьдобесконечностиизображатьмолодогоопасного мутанта,червемпроползающего… 27 Лугоши , Бела (–) – актер театра и кино, настоящее имя Бела Бласко. Прославился ролью графа-вампира сначала на сцене (), а потом в знаменитом фильме «Дракула» (). 28 Карлофф , Борис (–) – актер театра и кино, настоящее имя Пратт Уильям Генри. Прославился исполнением роли чудовища Франкенштейна в фильме «Франкенштейн» (). Сыграл десятки ролей в фильмах ужасов и в приключенческих фильмах. 29 Большая птица – один из главных персонажей детской телепрограммы «Улица Сезам». Большая желтая птица, похожая на страуса.

– Червем? – Лайлани скорчила гримаску. – Червем проползающего… – Микки замолчала, удивленная тем, что хотела сказать. – В твоюселезенку? – предложила свойвариантокончания фразыЛайлани. Никогдараньше,насколько помнила Микки, она не позволяла себедотакой степени озаботитьсясудьбойдругогочеловека. Наклонившись через стол, словно пытаясь помочь Микки найти ускользающие от нееслова,Лайлани предложила другойвариант: – В твойжелчный пузырь? Теплые чувства к кому-либо опасны. Теплые чувства к кому-либо делают уязвимой тебя саму. Оставайся на высоких стенах,подзащитойкрепостныхбашен. – В почки? – внесласвоюлептуДженева. – Червем проползающего в наши сердца,– продолжила Микки, заменив первоначальноемое на болеенейтральноенаши , чтобыразделитьриск с Дженевой и не слишком подставиться под удар,– а потом думать, что нам безразлична опасность, которойтыподвергаешься. Но Лайлани продолжала паясничать,не выходя из роли: – Я никогда не видела себя сердечным червем, но, полагаю, это очень респектабельныйпаразит. Так или иначе,я заявляю со всейответственностью,если это необходимо,чтобыполучитькусок пирога, что моя мать мне не опасна. Я живу с ней с техпор,как маман меня родила,и у меня по-прежнему целыи руки,и ноги,и голова. Она трогательная,старушка Синсемилла,но не страшная. И потом,она – моя мать,а когда тебедевятьлет,пустьтыи оченьумна,тыне можешьсобратьчемоданы,уйтииз дома, найти хорошую квартиру,высокооплачиваемую работув фирме,специализирующейся на программном обеспечении, и к четвергу разъезжать по городу на «Корветте». Я к ней привязана,если тыпонимаешь,о чем я, и знаю,как вестисебя в такойситуации. – Служба охраныправребенка… – Намерения у них добрые, но проку от них никакого,– прервала ее Лайлани с уверенностью человека, который знает, о чем говорит. – И потом, я не хочу, чтобы Синсемиллу вновь упекли в дурдом и в очередной раз прострелили ей мозги электричеством,потомучтотогдая останусьоднас моим псевдоотцом. Микки покачала головой: – Они не оставяттебя на попечениибойфрендатвоейматери. – Говоря «псевдоотец»,я подразумеваю лишь отсутствиебиологической связи. Он – мой законный приемный отец. Женился на Синсемилле четыре года тому назад, когда мне былопять. Я ещене вышлана уровеньколледжа, но понимаю,чтоэтозначит. Была даже свадьба,позволь заметить,пустьи без высеченного изо льда лебедя. Вам нравятся высеченныеизольдалебеди,миссисДи? – Никогдани одногоне видела,дорогая,– ответилаДженева.

– Я тоже. Но идея мне нравится. Женившисьна Синсемилле,он сказал,чтотеперья и Лукипела должны носитьегофамилию, пустьон нас и не усыновил, но я по-прежнему предпочитаю говорить всем, что я – Лайлани Клонк, как и при рождении. Надо быть сумасшедшим,чтобыноситьфамилию Мэддок, в этом у нас с Лукипелой разногласий не было. И тут в глазах девочки что-то переменилось, словно мутная волна внезапно прокатилась по чистой воде, в них мелькнуло отчаяние, и даже слабого света свечей хватило,чтобыувидетьего. Известие о том, что отношения Синсемиллы и доктора Дума официально зарегистрированы, не остановило Микки в ее желании взять на себя опеку сестры по несчастномудетству. – Даже если он твой законный приемный отец, соответствующие правоохранительныеорганы… – Соответствующиеправоохранительныеорганы не нашли человека, который убил мужа миссисДи, – отпарировалаЛайлани. – Ей пришлосьидтипо следуАлека Болдуина досамогоНовогоОрлеана и вершитьправосудиесобственнымируками. – Что я и проделала с чувством глубокого удовлетворения, – откликнулась Дженева,поднимая кофейную чашку,словносалютуя правуна благороднуюместь. Но ни единая искорка веселья не оживила глаза Лайлани, уголки ртане изогнулисьв улыбке, да и в голосе не слышалось шутливых ноток, когда она, встретившисьс Микки взглядом,прошептала: – Когда ты была красивой маленькой девочкой и плохие люди брали у тебя то,что ты не хотела отдавать, разве соответствующие правоохранительные органы хоть раз помогли тебе,Мичелина? Интуитивная догадка Лайлани о том, через какой ад пришлось пройти Микки, ужаснула ее. Сочувствиев синих глазах потрясло до глубины души. Микки вдругпоняла, что девочке открылись самые отвратительные секреты, которые она так тщательно хранила. И пустьона не собираласьговоритьс другим человекомо годахунижения, пусть доэтогомоментаяростноотрицалабыутверждения о том,чтобыла чьей-тожертвой, Микки не почувствовала ни боли,ни страха,как ожидала. Наоборот,словно развязался узел, стягивающий душу,поскольку она осознала, что в сочувствии,котороевыказывала девочка,не былони грана снисходительности. – Хотьразпомогли? – повторилавопросЛайлани. Не доверяя голосу, Микки покачала головой, впервыепризнав, на каком страшном прошломпостроенаеежизнь. И пододвинулатарелку с пирогомк Лайлани. Из сидящих за столомслезыбрызнули толькоу Дженевы,и она шумно высморкалась в бумажную салфетку. Разумеется, она могла вспоминатькакую-то душещипательную сцену,в которойейассистировалКларк Гейбл,Джимми Стюартили Уильям Холден,но Микки чувствовала,чтов этотразеететушкане утратилаконтактас реальностью.

– Выдуматьтакоетрудно,– разлепилагубыМикки. – Да, где-тоя этоуже слышала. – Лайлани взяла вилку. – Он – убийца… не так ли? О своейматеритысказала всекак есть. Лайлани отделилавилкой кусок пирога. – Хорошапарочка,а? – Но одиннадцатьчеловек? Как емуудалосьостаться… – Ты уж извини, Микки, но история о доктореДуме и егомногочисленных жертвах скорее скучная, чем захватывающая, и она может еще больше испортить нам этот чудесный вечер. Он уже и так испорчен, спасибо представлению, которое устроила Синсемилла. Если ты действительно хочешь побольше узнать о Престоне Клавдии Мэддоке, кузене Смерти, читай газеты. Он какое-то время не появлялся на первых полосах, но ты найдешь эту историю, если захочешь. Что же касается меня, то я предпочту естьпирог, говоритьо пироге,философствоватьо пироге. В нашей компании лучшейтемыдля общения не найти. – Да, мне понятно,почему тебеэтогохочется,но и тыдолжна понимать,чтоесть один вопрос,которыйя не могуне задать. – Конечно,я понимаю. Девочка уставиласьв тарелку с пирогом,но не решиласьподнестикусок ко рту. – Ни в одномфильмея не виделатакойгрустнойсцены,– голостетиДжен дрожал. – Он убил твоегобратаЛукипелу? – Да. Глава 12 В ресторане,рассчитанном как минимум на тристапосетителей,мальчик, уже без собаки,проскальзываетмимо отвлекшейся хозяйки. Оглядываясьна ходу,он замечаетлишьнескольких детей,и всес родителями. Он-то надеялся, что детейбудетбольше,гораздобольше. Тогдаон не сразу бы попался на глаза людям,которыеегоищут. Он держится подальше от просторного зала со столиками и кабинками, обитыми красным винилом. Вместо этого идет к прилавку, за которым обслуживают тех, кто торопится. Занята лишьменьшая половина высоких стульев. Мальчик усаживается к прилавку, наблюдает, как два повара управляются с большими решетками, установленными над огнем. Они жарят бекон, котлеты для гамбургеров,яичницу. Горы пирожков поблескиваютмаслом. Наверное,между мальчиком и собакойдействительноустановиласьтелепатическая связь, поэтому его рот наполняется слюной, но ему удается ее сглотнуть до того, как слюна вытечетна подбородок. – Чем я могу тебе помочь, большой мальчик? – спрашивает официантка,

обслуживающая прилавок блюдбыстрогоприготовления. Она фантастически крупная женщина, такая же круглая, как и высокая. Грудиподушки, пухлые плечи, шея, на которой рвутся воротнички, гордые подбородки. Униформа у нее с короткими рукавами, поэтому она демонстрирует большие, как у бодибилдера,руки,тольковместомускулов– мягкая плоть,распирающая розовуюкожу. А чтобы добавить себе роста, огромную массу каштановых волос официантка начесывает, и они воздушным шаром плывут над ее головой. Маленькую желто-белую шапочку, элемент униформы, легко принять за бабочку, решившую отдохнуть на воздушномшаре. Мальчик млеет, думает, ну до чего хорошо быть такой женщиной, задается вопросом: всегдали она выглядит такой величественной или иногда чувствуетслабость и испуг, как обычныелюди? Конечно же, нет. Она – истинная королева. Великолепная, прекрасная. Она может жить по установленным ею же правилам, делать, что пожелает,и мир будетвосторгатьсяею,выказыватьуважение,которогоона достойна. У него нети мысли о том,что он может статьтакой великой личностью,как эта женщина. С его слабой волей и без семи пядей во лбу он едва справляется с ролью КертисаХэммонда. Однако он старается. – Меня зовутКертис,и мой папа послал меня купитьчто-нибудьиз еды. У неемелодичныйголос,ослепительная улыбка,и он,похоже,ейпонравился. – Что ж, Кертис, а я – Донелла, потому что моего отца звали Дон, а мать – Элла… и я думаю,тыправильносделал,чтопришелк нам за едой. – Она так вкусно пахнет. – На решетках шкворчат, булькают, дымятся деликатесы. – Я никогдане виделтакогобольшогоресторана. – Правда? Ты не производишьвпечатления человека,которыйвыросв ящике. Он моргает, лихорадочно ищет ответ, пытаясь понять, о чем она, и не удерживается отвопроса: – А вы? – Что я? – Вы вырослив ящике? Донелла морщитносик. Собственно,это все,что может у нее морщиться, потому чтовсеостальноебольшое,круглое,гладкоеи так плотноупаковано,чтотам нетместа даже ямочке. – Кертис, ты меня разочаровал. Я подумала, что ты хороший мальчик, милый мальчик,а ты– наглыйи развязный. О боже, он опять сделал что-то не то, образно говоря, вляпался в дерьмо, но мальчик не может понять, чем он обидел ее, и не знает, как снова завоевать ее благорасположение. Он боится привлекать к себе излишнее внимание, потому что слишком многоохотниковразыскиваютмальчика-беглеца,и он должен купитьедусебеи Желтому Боку, которая в этом полностью зависит от него, но на пути к еде, очень

вкусной еде,стоитДонелла. – Я – хорошиймальчик,– заверяетон ее. – Моя мама всегдамною гордилась. Суровоевыражение лица Донеллы чутьсмягчается, хотя она не даритему улыбку, которойвстретила. Говоритьотчистогосердцавродебылучший способналадитьотношения. – Вы простоневероятная, мисс Донелла,такая прекрасная, такая великолепная. Даже егокомплиментуне удается вдохнутьвоздухв ееопавшуюулыбку. Болеетого, ее мягкое розовое лицо вдруг превращается в каменную маску, а холода во взгляде достаточно для того, чтобы положить конец лету на всем Североамериканском континенте. – Не надосмеяться надомной,Кертис. Когда Кертис понимает, что еще сильнее оскорбил ее, горячие слезы туманят зрение. – Я толькохотелпонравиться вам,– молитон. Жалостливая дрожь в голосе – позор для любого уважающего себя юного искателя приключений. Разумеется, в этот момент ему не до приключений. Он пытается наладить отношения с другим человеком, и по всему выходит,что это значительно сложнее, чем приниматьучастиев опасныхэкспедициях или совершатьгероическиепоступки. Он быстротеряетуверенностьв себе. А без этой уверенности ни одному беглецу не провести охотников. Полный самоконтроль – ключ к выживанию. Так всегда говорила мама,а она не бросаласловна ветер. Сидящий черездва стула от Кертиса дальнобойщик с сединой в волосах отрывается оттарелки с курицейи картофелемфри. – Донелла, не набрасывайся на парнишку. В егословах ничеготакогоне было,о чем тыподумала. Разветыне видишь,чтоон не совсемв порядке? Паника поднимается в сердце мальчика, и он хватается за прилавок, чтобы не упастьсо стула. На мгновениедумает,что все видят,кто он на самом деле– рыбка, на которуюзаброшенотак многосетей. – Закрой рот, Берт Хупер,– говорит величественная Донелла. – Мужчина, который носит детский комбинезон и кальсоны вместонормальных штанов и рубашки, не можетсудитьо том,ктоправ,а кто– нет. БертХупер нискольконе обижается на этувыволочку,наоборот,смеется. – Если мне приходится выбирать между покоем и ролью сексуального объекта, я всегдавыберупокой. – Я радаэтослышать,– отвечаетДонелла,– потому что выбора-тоу тебя как раз и нет. Сквозьпеленуслезмальчик вновьвидитееулыбку,сверкающую,словноу богини. – Кертис,извини,чтоя отчиталатебя.

Он старается взятьэмоцииподконтроль,но все-таки тараторит: – Я и не думал обижать вас, мэм. Моя мама всегдаучила меня, что говоритьнадо отчистогосердца. Вот я и следовалеесоветам. – Теперь я это понимаю, сладенький. Поначалу я не разобрала, что ты… один из редких людейс чистойдушой. – Тогда… вы не думаете, что я «не совсем в порядке»? – спрашивает он, все еще держасьза край прилавка,всеещебоясь,чтов нем начали узнаватьбеглеца. – Нет,Кертис. Я простодумаю,чтотыслишком хорошдля этогомира. Ее словауспокаиваюти одновременнотревожатмальчика,вотон и предпринимает еще одну попытку сказать комплимент, изо всех сил стараясь, чтобы его слова прозвучали предельноискренне: – Вы действительно очень красивая, мисс Донелла, такая колоссальная, вызывающая восторг,выможетежитьпо своим собственнымправилам,как носорог. Сидящий через два стула Берт Хупер подавился курицей с картофелем фри. Вилка падает на тарелку, он хватает стакан с пепси. Шипучий напиток бьет в нос, лицо краснеети раздувается,словно сваренный лобстер,наконец ему удается очиститьгорло от еды, с тем чтобы тут же загоготать. И этим он, конечно же, привлекает к себе внимание,а заоднои к сидящемурядом мальчику. Возможно, дальнобойщику вдруг вспомнилась какая-то отменная шутка. Однако его приступ гогота выглядит как бестактность,отвлекающая Кертиса и Донеллу от взаимныхизвинений. Божественная Донелла смотрит на него, как рассерженный носорог, для полного соответствия не хватаеттолькоугрощающенаклоненногорога. Все ещегогочущемуБертуудается произнестинесколькослов: – О, черт… я попал… аккурат… в «ФоррестГамп»! Мальчик в недоумении. – Я виделэтотфильм. – Не обращай на него внимания, Кертис,– говорит Донелла. – Мы не в «Форресте Гампе»и не в «Годзилле». – Я уверен,чтонет,мэм. Это большая,злобная ящерица. Берт вновь захлебывается смехом, лицо его ещесильнеебагровеет,хотя едыв горле нет. Мальчик опасается,как бык дальнобойщикуне пришлосьвызыватьврача. – Если здесьи естьчеловек,у котороговместомозговкоробка шоколадных конфет, тоон сидитнадтарелкойс курицейи картофелемфри,– заявляетДонелла. – Так это вы, мистер Хупер,– уточняет Кертис. Потом все понимает. О, слезы смеха дальнобойщика – способ борьбы этого бедного, больного человека с одиночеством, жизненными проблемами, болью. – Мне очень жаль, сэр. – Мальчик испытывает глубокую симпатию к этому сидящему за рулем огромного грузовика Гампу, сожалеето том,чтоподумал,будтоБертХупер простогрубиян. – Я готоввам помочь,если смогу.

И хотя на лице дальнобойщика по-прежнему играет улыбка, мальчик не сомневается, что кажущимся весельем он хочет скрыть неудовлетворенность собственныминедостатками. – Ты поможешь мне? Как? – Если бы я мог, то сделал бы вас таким же нормальным человеком, как мисс Донелла и я. Больной на голову дальнобойщик так тронут участием мальчика, что поворачивается к нему спиной и пытается совладатьс эмоциями. И хотя для всех Берт Хупер борется со смехом,мальчик теперьзнает,чтосмех этотсроднисмеху несчастного клоуна: искренний для ушей,безмерногрустныйдля тех,кто слушаетсердцем. ВыразивносорожьепрезрениемистеруХуперу,Донелла отворачивается отнего. – Не обращай на него внимания, Кертис. У него были все возможности наладить своюжизнь,но он всегдапредпочиталоставатьсятаким же жалким, как сейчас. Мальчика ее слова ставят в тупик, потому что он полагал, что у Гампа нет выбора,кромекак бытьГампом,каким сотворилаегоприрода. – А теперь,преждечем я приму у тебя заказ,сладенький,тыуверен,чтоу тебя есть деньги,чтобырасплатиться? Из кармана джинсов мальчик достаетсмятые купюры, оставшиеся после кражи в доме Хэммондов, плюс пять долларов, которые собака выхватила у ветра на автомобильнойстоянке. – О, я вижу, ты действительно джентльмен со средствами,– кивает Донелла. – Сейчасубериих,а заплатишькассиру,когдабудешьуходить. – Я не уверен, что денег мне хватит,– тревожится он, запихивая купюры в карман. – Мне нужны две бутылки воды, чизбургер для отца, чизбургер мне, картофельныечипсыи,наверное,двачизбургерадля ЖелтогоБока. – ЖелтыйБок, должно быть,твоя собака? Мальчик сияет,ибомежду ним и официанткойнаконец-тоустановился контакт. – Нет смысла тратить большие деньги на чизбургеры, когда твоя собака может получитькое-чтополучше,– советуетДонелла. – Что именно? – Я попрошу повара поджаритьпару мясных котлет,смешатьих с вареным рисом и добавитьнемного подливы. Мы положим все в контейнер и отдадим тебе,потому что любим собачек. Твойкрасавецподумает,чтоон умери попал в рай. Мальчик едва не поправляет ее. Во-первых, Желтый Бок в данном случае не он, а она. Во-вторых,этасобака знает,чтотакоерай,и не спутаетегос хорошимобедом. Но он вовремя прикусывает язык. Плохие люди ищут его. Он слишком много временипровелв одномместе. Так чтодавнопорадвигаться. – Благодарювас,миссисДонелла. Я с первоговзглядапонял, какая выпрекрасная. Удививмальчика,она сжимаетегоправуюруку.

– Может, многие люди и думают, будто они умнее тебя, Кертис, но ты запомни, что я тебескажу. – Она наклоняется над прилавком,насколько позволяют необъятные габариты,еелицо оказываетсярядом с его,и она шепчет:– Тыгораздолучшеих всех. Ее доброта трогает мальчика до глубины души, на глаза опять наворачиваются слезы. – Спасибо,мэм. Она щиплет его за щеку, и он понимает, что поцеловала бы, если б смогла наклониться так далеко. В ещенепривычной ему роли беглеца мальчику уже удалосьосвоитьпутешествия, а теперь, как он надеется, пришло умение устанавливать контакт с незнакомыми людьми, что особенно важно, если он хочет выдавать себя за обычного ребенка, зовут которогоКертисХэммондили как-тоеще. К нему возвращаетсяуверенностьв себе. Страх, который не отпускал его последние двадцать четыре часа, разжимает свои тиски,превращаясьв не стольмешающуюжить тревогу. Он обрел надежду. Надежду, что ему удастся выжить. Надежду, что найдетместо, гдебудетчувствоватьсебя как дома. Он спрашивает Донеллу, где тут поблизости туалет,а она, записывая его заказ в блокнотик,объясняет,чтопринятоговорить«комнатаотдыха». Когда Кертис уточняет, что ему нужно не отдохнуть, а облегчиться, его слова вновь затрагивают какую-то струнку в душе Берта Хупера, потому что тот вновь начинает смеяться. Мальчик не знает, как истолковать этот смех, но ему понятно, чтоэтоделопо плечу лишьспециалисту-психологу. Так или иначе,но дверьв туалет,или комнату отдыха,видна от прилавка, в конце длинного коридора. Даже бедный мистер Хупер или настоящий Форрест Гамп смог бы добратьсятудабезпостороннейпомощи. Туалет большой, сверкающий чистотой. Семь кабинок, пять писсуаров, в которых лежат дезинфицирующиетаблетки с запахом можжевельника, шестьраковин, каждая со встроенным дозатором жидкого мыла, два контейнера с бумажными полотенцами, две настенные сушилки, которые включаются, если подставить под них руки. Правда, этиммашинам не хватаетума отключаться послетого,как водана руках высыхает. Тут же стоит и торговый автомат, который умнее сушилок. Он предлагает расчески, щипцы для ногтей, одноразовые зажигалки и более экзотические товары, которыхмальчик раньшене видел и не знает,для чегоони предназначены,но автоматв курсе, опустил покупатель монетки в щель или нет. Так что когда мальчик дергаетза рычаг, автомат и не думает выдать ему пачку с надписью «Троянс», что бы в ней ни лежало. Когда до негодоходит,что в туалетебольшеникого нет,он пробегаетпо кабинкам, во всех спуская воду. Шум воды,вытекающей из семи бачков, очень его веселит,потому

чтооттакогобольшогосливадребезжатпроложенныев стенахтрубы. Круто. Справивмалую нужду, он выливаетна руки достаточномыла,чтобыпузырьки пены заполнили всю раковину, смотрит в зеркало и видит мальчика, у которого все будетв порядке, дайте только время, мальчика, который найдет свой путь и, потосковав о понесенныхутратах,будетне простожить,но процветать. Он решает остаться Кертисом Хэммондом. Пока никто не связал его с убитой семьей в Колорадо. А если его устраивают и имя, и фамилия, так надо ли что-либо менять? Он вытираетдосуха руки бумажными полотенцами, но потом подставляет их под однуиз сушилок,из озорства. Освежившись, спешит по коридору к прилавку, где его ждет заказ, и вдруг останавливается, замечая двух мужчин, которые стоят у этого самого прилавка и разговариваютс Бертом Хупером. Оба высокие,а стетсоныещеприбавляют им роста. В синих джинсах,заправленныхв ковбойскиесапоги. Донелла вроде бы спорит с мистером Хупером, возможно, предлагаетему закрыть рот, но бедный мистер Хупер не в силах понять, чего она от него хочет, поэтому продолжаетболтать. Когда дальнобойщик указывает на коридор, в котором расположены комнаты отдыха,ковбои поворачиваются и видят Кертиса, стоящегона выходеиз коридора. Они смотрятна мальчика,он – на них. Возможно, они не уверены,чей он сын, своейматери или какой-то другой женщины. Возможно, он сумеетобманутьих, сойти за обычного,любящего бейсбол, ненавидящего школу десятилетнего мальчика, интересы которого ограничиваются телевизионными боями кетчистов,видеоиграми,динозаврамидаспусканиемводывовсехкабинках сразу. Эти двое – враги, а не добропорядочные граждане, какими они прикидываются. В этомсомнений нет. Угрозачитается в их стати,манереповедения,глазах. Они, конечно же, поймут,чтоон не Кертис Хэммонд,пустьне сразу,но оченьскоро, а если они егопоймают,он умрет. И в этотмомент оба ковбоя, синхронно, поворачиваются спиной к мистеру Хуперу и направляются к мальчику. Глава 13 – Межгалактические корабли, похищения инопланетянами, их база, расположенная на темной стороне Луны, сверхсекретные программы скрещивания с ними людей, большеглазые, серокожие инопланетяне-Ипы, которые могут проходить сквозьстены,левитироватьи выводитьруладысфинктером… ПрестонМэддок веритво всеэтои вомногоедругое,– доложила Лайлани. Электричество отключили. Они разговаривали при свечах, но часы над духовкой

погасли, а в дальнем конце примыкающей к кухне гостиной выключилась лампа под розовым абажуром. Старенький холодильник заквохтал, как пациент, жизнь которого поддерживалась отключившимся аппаратом «искусственные легкие», в ожидании переходана механический респираторкомпрессордернулся и затих. В кухне и так вроде бы царила тишина, но только сейчас Микки поняла, какой шумныйу них холодильник. Без негов ушах аж зазвенело. Микки вдруг обнаружила, что смотрит в потолок, и сразу поняла причину. Отключение электроэнергии, точнехонько в тот момент, когда Лайлани рассказывала об НЛО, подвигло ее на безумную мысль: свет вырубился не из-за кризиса системы энергоснабжения Калифорнии, но потому, что пульсирующий, вращающийся диск из далекой Галактики завис над передвижным домом Дженевы и накрыл его «энергетическим колпаком», совсем как в фильмах. Когда же она опустила взгляд, то увидела,чтотетяДжен и Лайлани тоже изучаютпотолок. В этой глубокой тишине Микки даже слышала, как чуть потрескивают горящие фитили свечей, тихонько так потрескивают, словно воспоминание о стародавнем шипении змея. Джен вздохнула: – Веерное отключение. Неудобство, свойственное странам «третьего мира», с наилучшими пожеланиями отгубернатора. Хотя по ночам их вродебы бытьне должно, тольков часыпиковогопотребления электроэнергии. Может,этообычная авария. – Я могу жить без электричества, пока на столе стоит вкусный пирог,– подала голосЛайлани,однако второйкусок она естьи не начинала. – Значит,докторДум свихнулся на НЛО, – гнула своеМикки. – У него широкие интересы,на чем он только не свихнулся, – ответила Лайлани. – НЛО – лишь одна из животрепещущих проблем, которым он уделяет свои время и энергию. Правда, после женитьбы на Синсемилле он все больше и больше концентрируется на летающих тарелках. Купил большой дом на колесах, и мы мотаемся по всей стране, бываем на местах знаменитых близких контактов, от Розуэлла,штатНью-Мексико,доФлегм-Фоллз,штатАйова. Мы продолжаем надеяться, что инопланетяне вновь покажутся там, где, по утверждениям очевидцев, они уже побывали в прошлом. А как только появляется новая информация о летающейтарелке или об очередномпохищении человека,мы мчимся туда,гдебы ни находилосьэтоместо, в надежде,что успеемдо их отлета. И соседний трейлермы арендовали по единственной причине:наш дом на колесах в мастерской на техническом обслуживании,а докторДум не останавливается в отеле или мотеле, поскольку полагает,что тамошние номера – рассадник вирусов,вызывающих болезньлегионеров,и бактерий,поедающих человеческую плоть,уж не помню,как тамони называются. – Ты хочешьсказать,что черезнеделювы уедете?– спросила тетя Джен. В уголках ееглазсобралисьморщинки тревоги.

– Скореечерезнесколько дней,– ответилаЛайлани. – Мы только что провели июль в Розуэлле, потому что там именно в июле года инопланетный пилот, то ли напившись, то ли заснув за штурвалом, разбил свою летающую тарелку в пустыне. Доктор Дум считает,что Ипы если и появятся в том же месте,то,скореевсего,в то же время, что и прежде. Поэтому, наверное, студенты колледжей каждый год на весенние каникулы съезжаются в Форт-Лодердейл. Любопытно знать, как часто эти серые человечки сажают на землю свои межгалактические вездеходы? Я склоняюсь к мысли, что не очень. Не думаю, что нам пора беспокоиться о том, захватят они нашу планету или нет. Скорее всего, мы имеем дело не с очевидцами их приземлений, а с психически больнымилюдьми. Микки решиладатьдевочкевыговориться,но чем дольшеЛайлани обходилаглавную тему,судьбубрата,темсильнеесковывалоеенапряжение. – А о чем,собственно,речь? Какое отношениеимеютНЛО к Лукипеле? Лайлани ответилапослекороткойпаузы: – Доктор Дум говорит,что ему открыласьистина. Высшиесилы сообщили,чтонас излечатинопланетяне. – Излечат? – Микки не воспринимала дефектыразвития девочки как болезнь. Более того,уверенностьв себе,невероятныеумственныеспособности Лайлани, ее несгибаемая воля просто не позволяли воспринимать девочку инвалидом, пусть даже ее деформированная левая рука лежала на столе,освещенная свечами. – Луки родился с сильным врожденным дефектом таза, вывернутыми тазобедренными суставами, правой бедренной костью короче левой и со сросшимися костями правой стопы. Синсемилла придерживалась гипотезы, что галлюцинации во время беременностинаделятребенка экстрасенсорнымиспособностями. Ночная жара не могла изгнать холод, пробиравший Микки до костей. Перед ее мысленным взором возникло перекошенное яростью лицо женщины в кружевной комбинации,подсвеченныйлуной оскал еезубов. – А чтовыдумаетеобэтойгипотезе,миссисДи? – Ложная. Лайлани сухоусмехнулась: – Ложная. Мы всеещеждем тогодня, когдая смогупредугадатьвыигрышныйномер лотереи,зажечьогоньусилиемволи и телепортироватьсяв Париж на ленч. – Некоторыеиз проблемтвоегобрата… Как мне кажется, в чем-тохирурги смогли быемупомочь. – О, мама слишком умна, чтобы доверять западной медицине. Она полагается на кристаллические гормоны, заклинания, снадобья из трав и примочки, которые вонью переплюнутлюбогозассанного,покрытогоблевотинойалкоголика. Микки увидела,что еечашка пуста. Она не помнила, как выпила кофе. Поднялась, чтобы наполнить чашку. Она чувствовала себя абсолютно беспомощной, а потому

испытывала необходимостьхоть чем-то занять руки: боялась, что ярость захлестнет ее,если она не займется каким-нибудьделом. Ей оченьхотелосьотдушиврезатькому-то из враговЛайлани, да только рядом никого не было. А вотесли бы она пошла в соседний трейлери вправила мозги Синсемилле,если,конечно,эта подлунная танцовщица ещене покончила жизнь самоубийством, положение Лайлани после ее вмешательства только быухудшилось. Стоя у разделочного столика практически в полной темноте, наливая кофе с осторожностьюслепойженщины,Микки нарушила затянувшуюся паузу: – Значит, этот псих возил тебя и Луки по стране в поисках инопланетян с исцеляющими руками. – Исцеляющими методами,– поправила ее Лайлани. – Инопланетяне, овладевшие секретами межзвездных перелетов и научившиеся пользоваться туалетом при сверхсветовыхскоростях, конечно же, могут вынутьменя из этого тела и пересадитьв другое, новенькое, идентичное моему, но лишенное врожденных дефектов. Во всяком случае,этототплан,которыймы пытаемся реализоватьпоследниечетырегода. – Лайлани, дорогая, ты туда не вернешься,– заявила Дженева. – Мы не позволим тебевернуться. Не так ли,Микки? Злость, которая отравляла Микки жизнь, имела, однако, одну положительную сторону: лишила ее иллюзий. Она не признавала фантазий, почерпнутых из сентиментальных фильмов или других источников. Тетя Джен могла на какой-то моментпредставитьсебя Ингрид Бергман или Дорис Дэй, способнымиспастипопавшего в беду ребенка одной лишь ослепительной улыбкой или правильными словами, конечно же, подтрогательнуюмузыку… но Микки ясно виделаих беспомощностьв сложившейся ситуации. С другой стороны, если результатом являлась одна лишь беспомощность, может,не стоилолишаться иллюзий. Микки вновьселаза стол. – Где исчезЛукипела? Лайлани повернуласьк окну,но смотрела,похоже,в далекоедалеко. – В Монтане. Есть такойштатв горах. – Когда? – Девять месяцев тому назад. Девятнадцатого ноября. Двадцатого у Луки день рождения. Ему бы исполнилось десять лет. Согласно видению доктора Дума, Ипы должны были излечить нас до того, как нам исполнится десять лет. Каждый из нас, обещал он Синсемилле, обретет новое тело до того, как мы перейдем десятилетний рубеж. – «Странныеогни в небе,– процитировала Микки, – светло-зеленыелевитационные лучи,которыевыдергиваюттебя из башмакови засасываютв летающуютарелку». – Сама я ничегоэтогоне видела. Так мне рассказали. – Рассказали? – переспросилатетяДжен. – Кто рассказал,дорогая?

– Мой псевдоотец. В тотдень,ближе к вечеру,мы припарковалисьна придорожной стоянке. Не в кемпинге. Даже не на площадке отдыха с туалетами и столиком для пикника. На большойплощадкеу обочиныдороги. Вокруг шумел лес. Доктор Дум сказал, чтов кемпинг мы поедемпозже. А сначала он хотелпосетитьодноместо,в паремильот площадки, где какого-то парня, то ли Карвера, то ли Картера, по его словам, три года тому назадпохитили лиловыеголовоногиес Юпитера или откуда-тоеще. Я думала,что он, как обычно, потащит туда нас всех, но он отцепил внедорожник, который мы буксировали за собойна жесткой сцепке,и сказал,чтос ним поедеттолькоЛуки. Девочка замолчала. Микки на неене давила. Она понимала,чтодолжна знатьподробности,но желания выслушиватьих у неене было. Какое-то время спустя Лайлани вернулась из ноябрьской Монтаны и встретилась взглядомс Микки. – Я тогда поняла, что должно произойти. Попыталась поехать с ними, но он… Престон мне не позволил. И Синсемилла… она держала меня… – Призрак пролетелпо коридорам памяти девочки,маленькая душас вывернутымитазобедреннымисуставами, одна нога короче другой, и Микки буквально увидела его в синих, потемневших от душевной боли глазах. – Я помню, как Лукипела шел к внедорожнику, хромая, с ортопедическим ботинком на левойноге,так странно вихляя бедрами. А потом… когда они уезжали, Луки оглянулся, посмотрел на меня. Из-за грязи на стекле лицо его я виделанечетко. Я думаю,он помахал мне рукой. Глава 14 Сидя на высоком стулеу прилавка,бедныйтуповатыймистерХупер знает,чтоон – водительгрузовика, знает,что ест он курицу и картофель фри, но понятия не имеет, что он – типичный ФоррестГамп, с добрым сердцем, но тем не менее Гамп. Стараясь помочь,мистерХупер указываетна коридор,которыйведетк комнатамотдыха. Оба ковбоя тутже направляются к Кертису. Донелла зовет их, но даже она, во всей величественной необъятности, не может удержатьохотниковсловом. Справа от себя Кертис видит дверь на петлях-шарнирах, открывающуюся в обе стороны,с овальной стеклянной панелью. Панель расположена слишком высоко, чтобы заглянуть в нее, поэтому Кертис просто толкает дверь, не зная, что ждет его за порогом. И попадает на большую кухню с выложенным белыми керамическими плитками полом. Видит ряды духовок, плит, разделочных столов, холодильников, раковин, поблескивающих нержавеющей сталью. И конечно же, лабиринт проходов между ними, в которых может спрятаться и, возможно, укрыться от охотников присевшийна корточки мальчик.

6. Mark il 10 Settembre alle
24. Josephrip il 24 Ottobre alle
25. countbirthcodec il 24 Ottobre alle
29. Sonnygow il 9 Novembre alle
30. Jeremytriap il 9 Novembre alle
31. EdwinTyday il 9 Novembre alle
32. EdwinTyday il 9 Novembre alle
33. EdwinTyday il 9 Novembre alle
34. EdwinTyday il 9 Novembre alle
35. Deloresreida il 10 Novembre alle
36. MaxineNek il 10 Novembre alle
37. MeganWes il 10 Novembre alle
38. CarolMem il 10 Novembre alle
39. Gloriasmons il 10 Novembre alle
40. Antoniakic il 10 Novembre alle
41. Rosettalef il 10 Novembre alle
42. Lydiaboack il 10 Novembre alle
43. Sheilarop il 10 Novembre alle
44. RachellWen il 10 Novembre alle
45. Lindsaychosy il 10 Novembre alle
46. Deborahfrine il 10 Novembre alle
47. Ericazem il 10 Novembre alle
48. Crystalven il 10 Novembre alle
49. MaggieTog il 10 Novembre alle
50. Hattienib il 10 Novembre alle
51. Donnadrorn il 10 Novembre alle
52. MattiePal il 10 Novembre alle
53. CarolynExhiz il 10 Novembre alle
54. HelenSob il 10 Novembre alle
55. MattieMuh il 10 Novembre alle
56. Effiegek il 11 Novembre alle
57. Effiegek il 11 Novembre alle
58. JulieDow il 11 Novembre alle
59. NancyScasy il 11 Novembre alle
60. AdrianaGef il 11 Novembre alle
61. Lorettatroug il 11 Novembre alle
62. Bettycem il 11 Novembre alle
63. RobertaSpiff il 11 Novembre alle
64. Donnasab il 11 Novembre alle
65. Ceciliashomi il 11 Novembre alle
66. LucilleSed il 11 Novembre alle
67. RebeccaGen il 11 Novembre alle
68. Colleenzit il 11 Novembre alle
69. SusanneCoult il 11 Novembre alle
70. Opheliasporn il 11 Novembre alle
71. TamekaDek il 11 Novembre alle
72. Normavow il 11 Novembre alle
73. Myrtleevavy il 11 Novembre alle
74. Crystalses il 11 Novembre alle
75. AlisonMix il 11 Novembre alle
76. MelindaHep il 11 Novembre alle
77. AmandaRal il 11 Novembre alle
78. NatalieHoisy il 11 Novembre alle
79. PeggyDix il 11 Novembre alle
80. Mariadut il 11 Novembre alle
81. MariaItera il 11 Novembre alle
82. BronwynCaw il 11 Novembre alle
83. AmeliaAwaiz il 11 Novembre alle
84. GloriaTearo il 11 Novembre alle
85. Aliciasoymn il 11 Novembre alle
86. AmandaFex il 11 Novembre alle
87. BerthaQuins il 11 Novembre alle
88. Jocelyntaria il 11 Novembre alle
89. Lindsaywaf il 11 Novembre alle
90. Janetintox il 11 Novembre alle
91. Louiselourl il 11 Novembre alle
92. MargoSic il 11 Novembre alle
93. IsabelGot il 11 Novembre alle
94. Wendyglype il 11 Novembre alle
95. NaomiRor il 11 Novembre alle
96. BelindaPal il 11 Novembre alle
97. Ambergam il 11 Novembre alle
98. SandraPhary il 11 Novembre alle
99. Vivianfer il 11 Novembre alle
100. Wandafrurb il 11 Novembre alle
101. Miriamabafe il 11 Novembre alle
102. Ashleyneown il 11 Novembre alle
103. JuanitaMib il 11 Novembre alle
104. JuliaSiz il 11 Novembre alle
105. Mariekem il 11 Novembre alle
106. LynseyOmich il 11 Novembre alle
108. Suzannevap il 12 Novembre alle
109. Doloreshal il 12 Novembre alle
110. Barbararen il 12 Novembre alle
111. Dianavog il 12 Novembre alle
112. Ambergem il 12 Novembre alle
113. SylviaUplig il 12 Novembre alle
114. CrystalSpeta il 12 Novembre alle
115. MelonieSnoma il 12 Novembre alle
116. Teresaken il 12 Novembre alle
117. Helensaipt il 12 Novembre alle
118. JaniceEffig il 12 Novembre alle
119. MelanieZiree il 12 Novembre alle
120. VelmaInott il 12 Novembre alle
121. Willieedger il 12 Novembre alle
122. Helentoumn il 12 Novembre alle
123. TammyHok il 12 Novembre alle
124. Bernicewes il 12 Novembre alle
125. Joellahic il 12 Novembre alle
126. Paulaacavy il 12 Novembre alle
127. Jessicaliz il 12 Novembre alle
128. Junkovit il 12 Novembre alle
129. DebraWak il 12 Novembre alle
130. Rhondarig il 12 Novembre alle
131. DorothyRow il 12 Novembre alle
132. Hazeljep il 12 Novembre alle
133. Beverlywooli il 12 Novembre alle
134. Emilykic il 12 Novembre alle
135. MavisShotS il 12 Novembre alle
136. Kimikodrild il 12 Novembre alle
137. HilaryHop il 12 Novembre alle
138. Patsynub il 12 Novembre alle
139. Albertosoacy il 12 Novembre alle
140. Nancyknods il 12 Novembre alle
141. Albertosoacy il 12 Novembre alle
142. GloriaPex il 12 Novembre alle
143. DebraLaf il 12 Novembre alle
144. RonnaBoaRl il 12 Novembre alle
145. Jennyjeaks il 12 Novembre alle
146. Dianador il 12 Novembre alle
147. Yukikocleve il 12 Novembre alle
148. Bobbiedaync il 12 Novembre alle
149. ttimitsal il 12 Novembre alle
150. TamraVes il 12 Novembre alle
151. BeverlyMeery il 12 Novembre alle
152. nacsitPopsy il 12 Novembre alle
153. Juanitaswedy il 12 Novembre alle
155. Alisoncem il 12 Novembre alle
156. DollieQuice il 12 Novembre alle
157. Joycetut il 12 Novembre alle
158. Lindsaytek il 12 Novembre alle
159. AnnetteOpick il 12 Novembre alle
160. KarenRam il 12 Novembre alle
161. Kathrynrendy il 12 Novembre alle
162. Ellensit il 12 Novembre alle
163. AudreyMap il 13 Novembre alle
164. KathyDilia il 13 Novembre alle
165. JanetAdemy il 13 Novembre alle
166. MargoAmund il 13 Novembre alle
167. ogbiosic il 13 Novembre alle
168. Brandygor il 13 Novembre alle
169. RosalieCek il 13 Novembre alle
170. HelenKag il 13 Novembre alle
171. Lindajub il 13 Novembre alle
172. Brandieher il 13 Novembre alle
173. wglenvom il 13 Novembre alle
174. Rebeccabic il 13 Novembre alle
175. EugeniaTot il 13 Novembre alle
176. Mariaesogs il 13 Novembre alle
177. ShannonWatry il 13 Novembre alle
178. Lucilenon il 13 Novembre alle
180. uncanDoult il 13 Novembre alle
181. Karenhef il 13 Novembre alle
182. JoyceAresk il 13 Novembre alle
183. Barbaranef il 13 Novembre alle
184. Shirleyimism il 13 Novembre alle
185. Laurenhen il 13 Novembre alle
186. Sarahlep il 13 Novembre alle
187. Mariapar il 13 Novembre alle
188. SharonBus il 13 Novembre alle
189. Yvonnelip il 13 Novembre alle
190. Bessiepex il 13 Novembre alle
191. Marionglype il 13 Novembre alle
192. JeanneMOw il 13 Novembre alle
193. ChristaWhele il 13 Novembre alle
194. TrudyHeive il 13 Novembre alle
195. Staceyvab il 13 Novembre alle
196. HisakoDub il 13 Novembre alle
197. ceareHef il 13 Novembre alle
198. CharaJic il 13 Novembre alle
199. Mamieoceal il 13 Novembre alle
200. NanciePluct il 13 Novembre alle
201. Deborahhum il 13 Novembre alle
202. Kathydog il 13 Novembre alle
204. versprFoupt il 13 Novembre alle
205. JudithSautt il 13 Novembre alle
206. Tiffanytot il 13 Novembre alle
207. RhondaVex il 13 Novembre alle
208. ostsucrJax il 13 Novembre alle
209. Lauraced il 13 Novembre alle
210. Juanarob il 13 Novembre alle
211. Heatherhancy il 13 Novembre alle
212. Carolynkigup il 13 Novembre alle
213. Brandihib il 13 Novembre alle
214. Louisehok il 13 Novembre alle
215. ShirleyDab il 13 Novembre alle
216. GayleDoste il 13 Novembre alle
217. Shannonved il 13 Novembre alle
218. Leannshels il 13 Novembre alle
219. Malissaflode il 14 Novembre alle
220. Amandatrirm il 14 Novembre alle
221. ViolaDaw il 14 Novembre alle
222. adjmaMus il 14 Novembre alle
223. SherriMom il 14 Novembre alle
224. Mayraunand il 14 Novembre alle
225. SherryRoawn il 14 Novembre alle
226. Amandahic il 14 Novembre alle
227. Anniebub il 14 Novembre alle
228. DeniseEvels il 14 Novembre alle
230. ialiaUnins il 14 Novembre alle
231. Amandahab il 14 Novembre alle
232. Mauranum il 14 Novembre alle
233. Marlenasop il 14 Novembre alle
234. Terrivon il 14 Novembre alle
235. Kristafed il 14 Novembre alle
236. Gloriarhiny il 14 Novembre alle
237. Gloriamap il 14 Novembre alle
238. Reneerap il 14 Novembre alle
239. MaymeGoali il 14 Novembre alle
240. Arleneriz il 14 Novembre alle
241. LucilleTof il 14 Novembre alle
242. RonaldGor il 14 Novembre alle
243. PeggyAlacy il 14 Novembre alle
244. MaritaPaurn il 14 Novembre alle
245. EverettRam il 14 Novembre alle
246. Etheltract il 14 Novembre alle
247. EverettRam il 14 Novembre alle
248. Jenniemam il 14 Novembre alle
249. ophecPaf il 14 Novembre alle
250. Marshaweigo il 14 Novembre alle
251. ksulekbax il 14 Novembre alle
252. AshleySmalt il 14 Novembre alle
253. SherylCAULA il 14 Novembre alle
254. TracyBigma il 14 Novembre alle
255. MarianaAtmof il 14 Novembre alle
256. Mirandapax il 14 Novembre alle
258. KarenGrAse il 14 Novembre alle
259. onlitepes il 14 Novembre alle
260. Jessicaleape il 14 Novembre alle
261. Francesarodo il 14 Novembre alle
262. Debravam il 14 Novembre alle
263. Melanievof il 14 Novembre alle
264. Roxiedyets il 14 Novembre alle

El túnel carpiano es un canal estrecho ubicado en la cara anterior de la muñeca, situado entre los huesos de la muñeca y el ligamento anular del carpo.

El nervio mediano, encargado de llevar los impulsos nerviosos del cerebro hasta la mano, atraviesa éste túnel junto con los tendones que nos permiten cerrarla. Cuando la zona se tensiona, los tendones se inflaman dentro del túnel y comprimen el nervio mediano.

El síndrome compresivo del túnel carpiano es una condición causada en la mayoría de los casos por llevar a cabo constantemente movimientos de tensión  y fuerza con la mano o por mantenerla en la misma posición por periodos prolongados de tiempo. Afecta a hombres y mujeres de todas las edades, y se observa frecuentemente entre los trabajadores que realizan tareas que requieren repecición de movimientos con las manos y dedos.

Entre los síntomas más frecuentes cabe destacar adormecimiento de los dedos, sobretodo del pulgar e índice, dolor y sensación de corriente. También es frecuente la sensación de pérdida de fuerza y torpeza funcional para coger cosas.

En los casos más severos, puede haber una pérdida total de la sensibilidad y fuerza de los músculos de la eminencia tenar.

Los estiramientos isométricos ayudan a aliviar el dolor de los músculos del brazo y del hombro, que en algunas ocasiones puede generar confusión y confundirse con éste síndrome.

Ejercer presiones en los puntos sensibles que se encuentran alrededor de la muñeca, junto con estiramientos suaves de los dedos y de la musculatura del antebrazo ayuda también a mejorar esta sintomatología.